Преподобный Феодор Студит .

Творения. Том 1: Нравственно-аскетические творения

Предисловие к первому тому Творений преподобного Феодора Студита

Вниманию читателей серии «Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе» предлагается первый том Творений преподобного Феодора Студита (пятый том серии), содержащий в себе Творения нравственно-аскетические. Эти работы святого Феодора Студита (759–826) издаются после двух томов Творений святителя Василия Великого (IV в.). И такой порядок выбран нами не случайно. При видимом «хронологическом скачке» в четыре века сохраняется духовная и практическая преемственность – как между деятельностью самих святых отцов, так и между эпохами, в которые они жили. Святитель Василий много сделал для становления монашества, преподобный же Феодор Студит возвратил восточно-христианское монашество к первоначальным принципам общежития, то есть на путь, заданный святителем Василием Великим. Поэтому и святой Василий, и преподобный Феодор именуются законодателями для монахов1
См.: Сидоров А. И. Святитель Василий Великий. Жизнь, церковное служение и творения // Свт. Василий Великий. Творения. М., 2008. Т. 1. С. 38. Ср.: Преп. Феодор «становится законодателем, изложив для иноков богопреданные заповеди, которые он принял от Бога» (Преп. Феодор Студит. Житие 2, 21 // Преподобный Феодор Студит. Творения: В 3 т. Т. 1. М.: Сибирская Благозвонница, 2010. (Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе; т. 5, 6, 7). С. 184 (далее – Преп. Феодор Студит. Творения).

Преподобный Феодор был горячим поклонником и вдумчивым читателем сочинений святителя Василия2
См.: Преп. Феодор Студит. Житие 1, 13 // Там же. С. 117.

Старался воплотить их положения в практической жизни своих монастырей. Всего – по подсчетам Ж. Лероя – преподобный Феодор упоминает святого Василия в своих произведениях 78 раз3
Из них – 39 раз в письмах, 32 раза в 395 оглашениях, 3 раза в «Антирретиках», 1 раз в «Опровержении злочестивых стихотворений», 1 раз в Слове надгробном Платону, 1 раз в эпиграммах и 1 раз в «Завещании».

Так, в I книге «Великих оглашений» встречаются 6 раз цитаты и аллюзии из «Пространных правил» и Пролога к ним, «Слова подвижнического», Беседы на слова «Внемли себе». Во II книге – 13 цитат и аллюзий из св. Василия: из Правил пространных, кратких, нравственных и «Монашеских уставов». Книга III бедна ссылками на св. Василия. Здесь встречается лишь неустановленная цитата, а также ссылка на «Епитимии» св. Василия. См.: Leroy J. L"influence de saint Basile sur la re?forme studite d"apre?s les Cate?che?ses // Ire?nicon. T. 52. 1979. Monaste?re de Chvetogne, Belgique. P. 491–498.

. Влияние святого Василия на преподобного Феодора проявляется прежде всего в определении сути монашества как «благоугождения Богу», неопустительной «жизни по заповедям Господним». В лице преподобного Феодора и студийской традиции произошло возрождение принципов аскетического наследия святого Василия в Византии VIII–IX веков4
См.: Соколов И. И. Преподобный Феодор Студит, его церковно-общественная и богословско-литературная деятельность. Исторический очерк // Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 1. С. 73.

Как видно из литературы о преподобном Феодоре, он стал общепризнанным авторитетом византийского монашества своей эпохи: преподобный «Феодор в IX в. являл собою… образец строгой монашеской жизни… Столь же значимым оказалось его воздействие и на исторические пути монашества. Претерпев суровые гонения иконоборческого периода, византийское монашество приобрело славу мученичества, и в православных кругах его авторитет часто был намного выше авторитета колеблющегося священноначалия»5
Прот. Иоанн Мейендорф. Византийское богословие. Минск, 2001. С. 80.

Православное монашество того времени помимо выполнения своего обычного аскетического служения активно боролось, как и в предшествующие эпохи тринитарных и христологических споров, за акривию в области догматики и нравственно-канонической дисциплины в Церкви и обществе6
По словам отечественного историка Церкви, «монахи имели весьма важное значение в религиозной жизни Византии. Они были ревностными охранителями православной веры, крепкими защитниками церковного учения. Их принципом было точное соблюдение христианских догматов (? ???????? ??? ????????)… и церковных канонов (? ???????? ??? ???????)… В силу этого иноки одинаково резко протестовали против нарушения церковных правил, от кого бы оно ни исходило, от царей или подданных» (Соколов И. И. Состояние монашества в Византийской Церкви с середины IX до начала XIII века (842-1204). СПб., 2003. С. 397).

Сам же преподобный Феодор пресекал насколько мог стремление некоторых византийских императоров подчинить себе Церковь, отстаивал традиционную идею «симфонии», предполагающую независимость и гармоничное сосуществование церковной и светской власти. Поэтому неудивительно, что из-за своей принципиально строгой позиции святой отец трижды изгонялся из своих монастырей: в 796–797, в 809–811 и в 815–820 годах; в общей сложности он пробыл в изгнании не менее десяти лет. Однако столь бурная и неспокойная жизнь не помешала преподобному Феодору стать крупным реформатором современного ему византийского монашества и плодовитым аскетическим автором.

По приглашению императрицы Ирины в 799 году преподобные Феодор и Платон вместе со значительной частью братии Саккудионского монастыря водворились в полузаброшенном к тому времени Студийском монастыре в Константинополе. С их появлением обитель становится важным центром столичной монашеской жизни7
3 Здесь, в частности, жил св. Симеон Благоговейный – учитель преп. Симеона Нового Богослова (949-1022), а также и сам Симеон Новый Богослов, правда, недолго.

Немецкий издатель писем святого Феодора Георгиос Фатурос справедливо называет первые десять лет студийского периода «самыми продуктивными и счастливыми годами его жизни»8
Цит. по: Каждан А. П. История византийской литературы (650–850). СПб., 2002. С. 308.

Скончался преподобный Феодор 11/24 ноября 826 года на острове Принкипо в Мраморном море, где и был похоронен. После смерти императора Феофила в 843 году и окончания иконоборческого гонения мощи преподобного Феодора 26 января / 8 февраля 845 года были торжественно перенесены в Константинопольский Студийский монастырь и положены в гробницу его дяди – преподобного Платона вместе с мощами брата – святителя Иосифа, архиепископа Фессалоникийского. С тех пор в этот день Церковью празднуется перенесение честных мощей преподобного Феодора, а также память его брата – архиепископа Иосифа (скончался в 830 году). После смерти преподобного Феодора Студийская обитель имела еще долгую и богатую историю своего существования9
См.: Мансветов И. Студийский монастырь и его церковно-служебные порядки // ТСОРП. Кн. 3. М., 1884. По словам другого автора, «она во все время своего существования, со времени основания и до падения Константинополя, пользовалась необыкновенной славой и преимуществами за великие заслуги, оказанные ее поистине „неусыпающими“ и бесстрашными иноками как государству, так и Церкви в особенности. Обитель Студийскую обыкновенно называли „знаменитым и преславным училищем добродетели“» (Студийская обитель во имя св. Иоанна Предтечи (ныне «Эмир-Ахор») в Константинополе. Одесса: изд. иеромон. Антония в пользу русского Ильинского скита на Афоне, 1886. С. 6–7).

В 1204 году при разграблении Константинополя крестоносцами монастырь сильно пострадал, а после захвата города турками в 1453 году обитель была превращена в конюшню одного из турецких военачальников и подверглась запустению; с XVIII века в ней был устроен мусульманский «монастырь» дервишей – бродячих богомольцев. В 1909 году с позволения турецких властей археологи из Русского Археологического института в Константинополе под руководством византолога Ф. И. Успенского произвели здесь раскопки, поскольку «еще в середине XIX в. А. Н. Муравьёв обратил внимание на то, что у стены правого нефа базилики "есть неведомая гробница, быть может, кого-либо из великих студитов или обновителя кесаря". Тот же автор отмечал далее, что в Студийской базилике есть "еще одна обширная мраморная плита, с двумя изваянными крестами, которая прислонена теперь к стене внутри мечети и, как нам говорили дервиши, вынута была из средины помоста церковного, когда устрояли они сверху возвышенный пол для своих безумных плясок. Семь гробниц покрывала сия доска". Задавшись вопросом: "Кто сии бессмертные почившие, над коими пляшет теперь неистовая нога дервишей внутри бывшего храма Предтечи, как плясала некогда ради главы его неистовая Иродиада?" – А. Н. Муравьёв сделал смелое предположение, высказав мысль о том, что здесь, возможно, погребены "сам блаженный Феодор, или Иосиф песнописец, или патрикий Студий". Через несколько десятилетий догадка А. Н. Муравьёва блестяще подтвердилась. В 1909 году при раскопках, проведенных сотрудниками института в восточной части правого нефа базилики, были обнаружены мраморные гробницы игуменов Студийского монастыря, а в гробницах – останки игуменов, облаченных в черные монашеские одеяния; среди них находились и мощи преподобного Феодора Студита. Был найден также склеп, в который складывались кости простых насельников обители»10
Архим. Августин (Никитин). Студийский монастырь и древняя Русь // Альфа и Омега. № 2 (55) 2009. С. 373–374.

Уникальность преподобного Феодора явлена в многогранности его дарований и деятельности. Церковно-писательский талант святого отца проявился, в частности, в создании им множества произведений, среди которых «Оглашения» – «Великое» (три книги или части) и «Малое». О существовании этих произведений нам сообщает уже древнее Житие IX века11
См.: Преп. Феодор Студит. Житие 1, 37; 2, 23 // Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 1. С. 130, 185. Часть из оглашений «уже имела надписание о дне произнесения, а остальные были классифицированы, озаглавлены словами, взятыми из своих поучений, и объединены в одну книгу малых поучений и три книги больших поучений; эту работу проделал один и тот же человек… (Навкратий или Николай Студит [ученики преп. Феодора])» (Ищенко Д. С. Огласительные поучения Феодора Студита в Византии и у славян // Византийский временник. М., 1979. Т. 40. С. 161).

В современной патрологической науке господствует мнение, что «Малое оглашение» создано после третьей книги «Великого оглашения», то есть в 815–820 годах12
См.: Theodore Studite. Les Grandes Catecheses. Livre I. Traduction et notes par Florence de Montleau. Spiritualite Orientale. N. 79. Begrolles en Mauges, 2002 (далее – TSGC). Р. 26.

Посему редакция сочла нужным изменить последовательность произведений, принятую в дореволюционном издании «Творения преподобного Феодора Студита в русском переводе» (В 2 т. СПб., 1906–1908. Далее – ТФС) и, руководствуясь порядком хронологическим, предложить вниманию читателей сначала три книги (части) «Великого оглашения». «Огласительные поучения Феодора Студита пользовались широкой известностью и авторитетом в Византии и за ее пределами… В особенности это относится к „Малому катехизису“… „Большой катехизис“ был менее распространен… Греческие списки „Большого катехизиса“ редки. Обычно в рукописях перемешаны поучения „Большого“ и „Малого катехизисов“. Лишь в единичных списках „Большой катехизис“ представлен в чистом виде. По свидетельству Ж. Леруа, первая книга „Большого катехизиса“, содержащая 87 поучений, известна только в одном списке – в рукописи № 111 из библиотеки монастыря Иоанна Богослова на Патмосе (XI в.); вторая книга, состоящая из 124 поучений, существует в двух списках – в той же Патмосской рукописи, а также в cod. Baroccianus № 130 Бодлеянской библиотеки (Оксфорд) (XII в.); третья книга, включающая 40 поучений, представлена двумя списками – Патмосской рукописью № 112 (XI в.) и рукописью № Е 101 sup. из Амброзианской библиотеки (Милан) (XII в.). Таким образом, нет ни одного греческого списка, охватывающего все три книги, и лишь в Патмосской рукописи № 111 находятся первая и вторая книги вместе»13
Ищенко Д. С. Огласительные поучения Феодора Студита в Византии и у славян. С. 157.

На момент издания в начале XX века ТФС, «из трех частей этого памятника в печати известна только вторая – в издании А. И. Пападопуло-Керамевса… Это издание и положено в основу [дореволюционного] перевода второй части "Великого оглашения". Что же касается первой части "Великого катехизиса", то из нее [к тому времени] были опубликованы J. Gozza-Luzi (Nova patrum bibliotheca. T. 9. Pars 2. T. 10. Roma, 1905) только некоторые оглашения, притом без надлежащего порядка и системы и без должной критической установки. При таких условиях редакция [ТФС] признала необходимым обратиться к рукописному преданию памятника. При содействии Русского Пантелеимонова монастыря на Афоне редакция получила в свое распоряжение копию первой части "Великого оглашения", списанную с той именно [Патмосской № 111 X в.] рукописи, которой пользовался А. И. Пападопуло-Керамевс при издании второй части этого творения… Первая часть "Великого оглашения" сохранилась здесь в полном составе (87 поучений), за исключением оглашения первого, от которого в рукописи имеется только конец… Но редакции удалось найти полный текст этого оглашения в издании Gozza-Luzi (NPB. T. 10. P. 110–113. Roma, 1905), сделанном по кодексу Paris., 891. Таким образом, в издании [ТФС] и первая, и вторая части "Великого оглашения" опубликованы в полном составе (87+124), в возможно правильном переводе всего их греческого текста, а не в виде извлечений из оглашений, как это сделано в четвертом томе русского Добротолюбия (М., 1889)»14
Творения преподобного Феодора Студита в русском переводе. Т. 1. СПб., 1907. С. VII.

В переводе-парафразе святителя Феофана Затворника. Также в дореволюционном издании ТФС, во втором томе, вышедшем в 1908 году, была опубликована третья часть «Великого оглашения». По словам издателей, «перевод этой части „Великого оглашения“, в подлиннике еще не опубликованной в полном и цельном своем составе, был исполнен с [Патмосского № 112] греческого рукописного кодекса… Но так как патмосский кодекс не содержит цельного состава „Великого оглашения“, то недостающие оглашения третьей его части были переведены с печатного их текста, изданного Cozza-Luzi15
Sancti Theodori Studitae sermones magnae catecheseos // Nova partum bibliotheca. T. 9/2. Roma, 1888. Т. 10/1. Roma, 1905 (далее – NPB).

Причем на полях русского перевода указаны соответствующие страницы греческого оригинала. Наконец, одно оглашение (46-е) было переведено с рукописи (XVII в.) из библиотеки Русского на Афоне Пантелеимонова монастыря (№ DLXV)»16
Творения преподобного Феодора Студита в русском переводе. Т. 2. СПб., 1908. С. III.

Дореволюционный текст перевода ТФС был снабжен нумерацией колонок «Патрологии» Миня и двух других изданий, по которым был сделан перевод двух Житий и трех частей «Великого оглашения»17
Номера колонок Миня приводятся в квадратных скобках: […]. Перевод второй части «Великого оглашения» был снабжен указаниями на номера страниц (в ТФС и нашем издании указаны в угловых скобках <…>) по изданию А. И. Пападопуло-Керамевса (СПб., 1906), в котором была 931 страница. Впрочем, редакции нашей серии, у которой данное издание отсутствовало, а имелось издание 1904 г., заключающее в себе 410 страниц (колонок) греческого текста, пришлось указать страницы также и по этому изданию (приводятся в круглых скобках (…)). В нашем издании в примечаниях части «Великого оглашения» обозначаются большой латинской цифрой (соответственно I, II, III) и затем следует номер оглашения. В приводимой работе И. И. Соколова в ссылках на II часть «Великого оглашения» номер оглашения не указывается, но приводится номер страницы в угловых скобках <…> по изданию Пападопуло-Керамевса 1906 г. В статье Соколова ссылки на «Великое оглашение» приводятся с указанием страниц данного тома. Ссылки на «Малое оглашение» даются по страницам издания греко-латинского текста Эммануэля Оврея (Emmanuel Auvray) 1891 г., указанным в 1-м томе ТФС. В следующем, втором томе творений преп. Феодора они будут также воспроизведены. В ссылках на письма преп. Феодора нумерация дается по немецкому изданию Георгиоса Фатуроса, по которой будет выстроено издание писем преп. Феодора в третьем томе его Творений в нашей серии.

Три части «Великого оглашения» представляют собой собрание проповедей, произнесенных преподобным Феодором18
В отличие от «Малого оглашения», являющегося стенографией кратких проповедей, сказанных без подготовки, «Великое оглашение» – подготовленное и написанное произведение (см.: Преп. Феодор Студит. Житие 2, 23 // Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 1. С. 185).

Для братии своего монастыря (реже – зачитанных в его отсутствие кем-то, кому это было поручено, – с. 236, либо для других монастырей – с. 239).

Преподобный Феодор проповедовал своим монахам три раза в неделю19
См.: Преп. Феодор Студит. Житие 2, 13. Иногда он сокращал частоту своих проповедей: либо по собственной болезни, либо по причине доброго и плодотворного духовного преуспеяния своей аудитории. По подсчетам Лероя, приводимым у Р. Холия, должно было остаться не менее 1500 оглашений; дошедшие «Великое оглашение» и «Малое» составляют лишь 26 % от первоначального числа огласительных поучений (Cholij R. Theodore Studite. The ordering of holiness. Oxford, 2002. P. 69).

А кроме того, проводил также и ежедневные беседы с братией об аскетической жизни (см.: Великое оглашение II, 18). По мнению западного исследователя Иренея Осера (I. Hausherr)20
Hausherr I. Date de la Grande Catechese // Orientalia Christiana, 22. Roma, 1926. Р. 76–86.

Написавшего статью по поводу датировки «Великого оглашения», поучения были написаны перед началом иконоборческого гонения императора Льва V в 813–815 годах. На это указывает, во-первых, отсутствие каких-либо вероучительных тем относительно защиты святых икон (Ibid. Р. 85). Во-вторых, в «Великом оглашении» преподобный Феодор часто обращается к своим монахам со словами: «Отцы, братия и чада». В «Малом оглашении», написанном незадолго до смерти преподобного Феодора, когда он после ссылки 815–820 годов уже почти не жил в Студийском монастыре, разгромленном иконоборцами, такого обращения нет, а только лишь «отцы и братия». Под «чадами» можно понимать как детей, которые находились в Студийском монастыре, поскольку здесь преподобный Феодор учредил монастырскую школу, так и насельников-новичков, которых в своих проповедях преподобный Феодор словесно отличает от опытных и зрелых монахов (Ibid. Р. 76). В-третьих, в «Малом оглашении» № 33 встречается упоминание о дне памяти «блаженного Платона», то есть уже почившего преподобного Платона, игумена Саккудионского, – дяди преподобного Феодора. Само слово «блаженный», как это убедительно показал И. Осер (Ibid. Р. 77–78), Феодором Студитом используется, как правило, в отношении умерших. В «Великом оглашении» мы подобного именования применительно к преподобному Платону не встречаем, следовательно, они были созданы до 4 апреля 814 года – даты смерти преподобного Платона. Затем, преподобный Феодор не совершал своих оглашений в столице, кроме как в интервалах между изгнаниями, то есть в 797–809 и 811–814 годах. В трех частях «Великого оглашения» (I, 36, 58, 78, 80; II, 6, 44, 48, 72; III, 12, 34) встречается упоминание о нахождении в городе, каковым в случае преподобного Феодора и его монахов мог быть только Константинополь, в котором находился Студийский монастырь (Ibid. Р. 78–79). А вот в «Малом оглашении» практически не говорится о присутствии в городе, но, напротив, в 84-м катехизисе упоминается об удалении преподобного Феодора из города в пустынные места. По мнению И. Осера, после 820 года монахи-студиты, когда монастырские владения были у них отобраны, жили лишь каждый на свои средства (Ibid. Р. 79–80)21
См. в 83-м оглашении «Малого оглашения» упоминание о четырехлетнем прекращении монастырского труда.

Напротив, в I и II книгах «Великого оглашения» можно видеть регулярные упоминания и детальные описания монастырских трудов, в первую очередь физических, которыми заняты студийские монахи на принадлежащей монастырю земле. В III книге упоминания о таком труде и вообще о различных монастырских профессиях редки (Великое оглашение III, 17, 25, 26, 29, 39). Впрочем, в оглашении 18-м звучит почти что эсхатологический призыв к расставанию с монастырским хозяйством, что вполне могло значить в устах преподобного Феодора приуготовление братии к надвигающимся на них гонениям императора Льва V за иконопочитание накануне 815 года. Все это подтверждает в общих чертах мнение Ж. Лероя о датировке отдельных частей «Великого оглашения».

Первая часть «Великого оглашения», состоящая из 87 оглашений, по мнению французского исследователя Ж. Лероя, была произнесена в 797–803 годах22
См.: TSGC. Р. 26; Р. Холий Лерою приписывает иную датировку: 795–799 / 800 гг. (Cholij R. P. 68).

То есть предназначалась братии Саккудионского монастыря, а с 798–799 годов – и братии Студийского23
Впервые упоминание о монастырской жизни в Константинополе, т. е. в Студийском монастыре, встречается в 36-м оглашении, а упоминания о втором «михианском» гонении – в 47-м.

Главные темы книги касаются духовного совершенства, устроения повседневной монашеской жизни, добродетелей и искушений и т. п. Преподобный Феодор является теоретиком и практиком киновийной – общежительной формы монашества24
По словам прот. Иоанна Мейендорфа, преп. Феодор «создал из монахов Студийского монастыря строго организованную литургическую и неустанно трудящуюся общину, согласно лучшим общежитийным традициям, восходящим к Василию и Пахомию» (Прот. Иоанн Мейендорф. Византийское богословие. С. 81).

Характеристику преподобному Феодору как богослову, принадлежащему скорее к практическому, а не созерцательному направлению, можно встретить в трудах святителя Феофана Затворника, переводившего оглашения преподобного Феодора для IV тома Добротолюбия: «…для монахов эти поучения все сокровища суть… св. Феодор, на высоту почти не заходит, а ходит по монастырю. на всякую мелочь дает урок одухотворять ее…»25
Свт. Феофан Затворник. Творения. Собрания писем. Вып. 1. М., 1898. С. 84; Там же. Вып. 7. 1901. С. 213.

Вторая часть «Великого оглашения», включающая в себя 124 беседы, по мнению Ж. Лероя, была составлена и произнесена в 804–808 годах26
См.: TSGC. Р. 26. Р. Холий Лерою приписывает иную датировку: 799 / 800–808 / 811 гг. (Choly R. P. 68).

В беседах 3–6 говорится о междоусобных военных действиях «с братьями», то есть с единоверцами, «провозгласившими другого императора». Речь идет о событиях 18 июля – 8 сентября 803 года, когда неудачливый узурпатор Вардан Турок двинул войска на столицу, однако после неудачной восьмидневной осады Хрисополя был вынужден сдаться Никифору I27
См.: Oxford Dictionary of Byzantium (далее – ODB). New York – Oxford, 1991. P. 255.

Вносят некоторую ясность отдельные упоминания в оглашениях этой части. В «Великом оглашении» (II, 57) преподобный Феодор говорит о тюремном заключении28
Это оглашение, по словам И. Осера, вряд ли можно отнести к 797 г., когда преп. Феодор был в Саккудионском монастыре, так как здесь упоминаются небесные покровители как этого монастыря, так и Студийского, что указывает на более поздний, Константинопольский период. Вряд ли речь может идти о заключении 811 г., так как преп. Феодор говорит о быстром освобождении. Следовательно, речь может идти об аресте на 24 дня после смерти свт. Тарасия, патриарха Константинопольского, 25 февраля 806 г., о чем говорится в Слове надгробном Платону, 34–35. В оглашении II, 59, являющемся письмом братии подведомственного монастыря «Трехвратный», речь идет о тех же событиях – освобождении из заключения, причем указывается на жару и начало лета. В 811 г. преп. Феодор был освобожден осенью, а в 797 г. не имел в подчинении вышеуказанного монастыря. См.: HausherrI. Date de la Grande Catechese. Р. 82–83.

Оглашение 80-е И. Осер относит к осени 811 года и считает первым поучением, произнесенным преподобным Феодором после возвращения из второй ссылки (809–811 гг.), что, впрочем, несколько нарушает упомянутую хронологию Ж. Лероя. Оглашение 86-е И. Осер склонен относить к весне 812 года, так как здесь речь идет и о примирении (то есть прекращении гонения), и о множестве монахов (что свидетельствует скорее о гонении «михианском» втором, чем первом), и о весенних полевых работах, которые могли производиться только на следующий после осеннего возвращения год. Оглашение 106-е И. Осер относит к лету 808 года. Оглашение 109-е – к тому же времени. Первое гонение здесь упоминается как бывшее в прошлом. Оглашение 111-е представляет собой послание из второй ссылки и, возможно, в начале ее. 112-е указывает на расцвет Студийского монашеского содружества и необходимость посещать другие монастыри, поэтому время его написания могло быть весьма широким (799–814 гг.). Оглашение 116-е написано до 814 года, так как Платон («наш общий отец») еще жив. 118-е говорит о назначении преп. Феодором своим заместителем Калогира29
Так склонен переводить Осер; в тексте ТФС – просто «старца», без упоминания имени.

В 121-м упоминается война с арабами, и Осер делает предположение, что упоминание относится к событиям 797 года – ухода из Саккудиона (Hausherr I. Р. 84–85)30
Однако стоит с этим не согласиться, так как события описываются в настоящем времени и, скорее всего, указывают на арабскую экспедицию 806 г., когда халиф Харун ар-Рашид взял Ираклию и Тиану.

Оглашение 123-е Осер относит к периоду осени 811–814 годов, так как здесь говорится, что братия неоднократно претерпевали тюремное заключение, то есть два (первое и второе) изгнания (Ibid. Р. 85). Третья часть, состоящая из 46 оглашений, по мнению Лероя, была произнесена в 811–813 годах31
См.: TSGC. Р. 26; Р. Холий Лерою приписывает иную датировку: 812–813 / 814 гг. (Choli R. P. 68).

Творения преподобного Феодора, в том числе и его «Оглашения», были весьма известны на Руси и «издавна включались в различные сборники духовно-назидательного характера»32
Архим. Августин (Никитин). Студийский монастырь и древняя Русь. С. 374.

При этом книги I и III не были переведены у славян, а книга II существует33
См.: ИщенкоД. С. Огласительные поучения Феодора Студита в Византии и у славян. С. 162.

В 18 русских списках XIV–XVII веков и содержит 124 поучения34
В XVI в. эти поучения были включены в ноябрьскую книгу Макарьевских Четьих Миней, изданных на славянском языке в 1897 г. Археографической комиссией под редакцией В. Васильевского в ноябрьской Минее под 11 ноября.

Память преподобного Феодора почиталась и храмоздательством. Известна каменная церковь во имя преподобного Феодора Студита в Москве на Никитской улице, основанная в XV веке в честь освобождения Руси от татаро-монгольского ига в результате знаменитого стояния на реке Угре. Отступление хана Ахмата от Угры пришлось на день памяти преподобного Феодора Студита – 11/24 ноября 1480 года. Патриарх Филарет, отец первого русского царя династии Романовых, эту каменную церковь в честь преподобного Феодора Студита отстроил заново в 1624–1626 годах, после окончания Смутного времени. Позже в ней крестился, а затем и пел на клиросе великий русский полководец А. В. Суворов, живший неподалеку. Думаю, стоит согласиться со следующей характеристикой, данной этому святому и его «Оглашениям»: «Преподобный Феодор Студит – один из величайших подвижников и учителей православного монашества. Плодом его аскетической ревности явились многочисленные поучения. не потерявшие своего руководственного значения в спасении христианина и до настоящего времени»35
Иеромонах Тихон Зайцев. Преподобный Феодор Студит – учитель иночества. Канд. дисс. по богословию. Сергиев Посад, 1995. С. 2.

Настоящее издание подготовлено по ТФС, самому совершенному и полному из дореволюционных отечественных изданий36
По замечанию современного зарубежного исследователя Романа Холия, данное дореволюционное издание является и единственным полным переводом творений преп. Феодора Студита на современные языки («…полный перевод сочинений преп. Феодора был сделан в России» – Cholij R. Theodore Studite. The ordering of holiness. Р. 6). Творения преп. Феодора Студита, выходившие с 90-х гг. XX в. в разных православных издательствах в России, есть не что иное, как переиздание самого совершенного из дореволюционных отечественных изданий этого святого отца.

При работе над ним также использованы: издание французского перевода I части «Великого оглашения» преподобного Феодора Студита37
Theodore Studite. Les Grandes Catecheses. Livre I. Traduction et notes par Florence de Montleau. Spiritualite Orientale. N. 79. Begrolles en Mauges, 2002.

Издание греческого текста I и III частей «Великого оглашения», изданного Иосифом Коцца-Луци в IX томе серии «Новая библиотека святых отцов» кардинала Анжело Маи38
Sancti Theodori Studitae sermones magnae catecheseos // Nova partum bibliotheca. T. 9/2. Roma, 1888.

; а также отечественное издание текста греческого первоисточника II части «Великого оглашения»: «Преподобного Феодора Студита „Большой катехизис“» (Часть вторая. СПб., 1904)39
??? ????? ???????? ??? ????????? ?????? ?????????. ??????? ????????, ??????? ??? ??? ?????????????? ?????????????? ?????????. ?? ???????????, 1906. ???. 931 in 16°; ??? ????? ???????? ??? ????????? ?????? ?????????. ??????? ???????? / Изд.: А. И. Пападопуло-Керамевс // Великие Четьи Минеи, собранные Всероссийским митрополитом Макарием. Ноябрь, день 11-й. Выпуск седьмой. Приложение. СПб.: Типография Киршбаума, 1904 (далее – ПК).

При работе над настоящим изданием научный редактор серии П. К. Доброцветов сверил перевод ТФС с вариантами вышеперечисленных изданий. Им были указаны наиболее важные разночтения. Отдельные фрагменты текста, найденные в NPB и отсутствовавшие в ТФС, переведены и вставлены в текст или в примечания. Качество перевода ТФС в целом признается весьма высоким, однако и здесь встречается немало неточностей. Например, «устав общежительного злострадания» в ТФС был уставом «общественного злострадания» (с. 276); вместо «восплачем, чтобы воссмеяться вечным блаженным смехом» стояло «восплачем, чтобы воссмеяться вечным блаженным плачем» (с. 451); вместо святого Антония ошибочно указан святой Афанасий (с. 455); «красиво шагающий» конь в ТФС назван «шагистым» (с. 473); вместо «бесчинствовавшего со своими собственными дочерями Лота» в ТФС мы встречаем «присутствовавшего со своими дочерями Лота» (с. 489); «обитель св. Далмата» стала «Далматской обителью», то есть можно было ошибочно заключить, что обитель находилась в области Далмации (с. 615); «богоподобные» – «обожествленными» (с. 732), «неразрушимое жилище» – «вечным жилищем» (с. 783) и т. п. В результате научного редактирования в тексте ТФС появилось немало новых библейских ссылок. Кроме того, заменены некоторые устаревшие выражения и написание приведено в соответствие с нынешними нормами русского языка. Однако, исходя из уважения к дореволюционному переводу, заменяемые слова и фразы редакция сочла необходимым поместить в постраничные примечания. Текст нового издания, соответственно, снабжен новыми примечаниями и комментариями. Комментарии канонического характера принадлежат преподавателю Московской Духовной Академии священнику Александру Задорнову.

Издание «Великого оглашения» преподобного Феодора предваряется вступительной статьей известного отечественного византолога, профессора, доктора церковной истории И. И. Соколова (1865–1939) «Преподобный Феодор Студит, его церковно-общественная и богословско-литературная деятельность. Исторический очерк»40
См.: Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 1. С. 17-106.

; эта же статья служила предисловием к первому тому ТФС (СПб., 1907). Из ТФС в наше издание также взяты жизнеописания преподобного Феодора – Житие 1 (Vita A) Феодора Дафнопата, автора первой половины X века, и Житие 2 (Vita B)41
См.: Преп. Феодор Студит. Творения. Т. 1. С. 107–169; 170–216. Житие 2 монаха Михаила является более древним, а Житие 1 более поздним. Нумерация же Житий (1 и 2) такова потому, что в Новое время сначала было опубликовано житие, написанное Феодором Дафнопатом (Житие 1), а потом житие авторства монаха Михаила (Житие 2).

Монаха Михаила42
Михаил был монахом Студийского монастыря и написал Житие около 868 г.

Которому некоторые рукописи приписывают и Житие 143
См.: Латышев В. Житие преп. Феодора Студита в Мюнхенской рукописи № 467 // Византийский временник. Т. 21. Вып. 3–4. (1914). Петроград, 1915. С. 222. Житие 1 было издано Сирмондом в 1696 г., а Житие 2 было издано Анжело Маи в 1853 г. в издании Nova patrum bibliotheca. T. 6. Оба жития были затем переизданы в «Патрологии» Миня (PG. T. 99. Col. 113–232; 233–328).

Русский перевод этих житий для издания ТФС сделан с «Патрологии» Ж.-П. Миня. Кроме того, в нашем издании дается перевод фрагмента из Жития 3 (Vita C), опубликованного на греческом языке дореволюционным исследователем-византологом В. Латышевым44
Латышев В. Житие преп. Феодора Студита. С. 222–254; Vita S. Theodori Studitae in codice Mosquensi musei Rumianzoviani. № 520 // Византийский временник. Т. 21. Вып. 3–4. С. 255–340. Как показал в своей статье В. Латышев, Житие 3 во многом совпадает с Житиями 1 и 2, впрочем, есть и определенные разночтения между ними. Наиболее пространное – повествование о видении преп. Илариона (см.: Латышев В. Житие преп. Феодора Студита. С. 252–253).

; этот фрагмент – повествование о видении преподобному Илариону Новому исхода души преподобного Феодора при его кончине (см. с. 217 настоящего издания) – отсутствовал в Житиях 1 и 245
В русских Великих Четьях Минеях свт. Макария, митрополита Московского, славянский перевод жития преп. Феодора был сделан именно с редакции Жития 3, а не с Жития 1 или 2 (см.: Латышев В. Житие преп. Феодора Студита. С. 225).

В конце тома помещены указатель цитат из Священного Писания по «Великому оглашению» преподобного Феодора Студита, а также предметный, географический и именной указатели (выполненные сотрудником ЦНЦ «Православная энциклопедия» священником Димитрием Артемкиным) и список сокращений.

страницы: 1 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93

Преподобный Феодор Студит родился в 758 году в Константинополе. Его родители всегда подавали ему пример истинно христианской жизни, а когда сын повзрослел, они и вовсе решились на подвиг: раздали свое имущество и приняли монашество. Феодор к тому моменту успел получить блестящее образование (ведь его некогда богатые родители приглашали лучших столичных учителей), но от карьеры отказался. Вместе со своим дядей, Платоном, он переселился в уединенное место Саккуден в предместье столицы. Там отшельники начали подвижническую, аскетическую жизнь. Через некоторое время Феодор был рукоположен во священники, а его дядя стал игуменом Саккуденского монастыря. Вскоре Платон ушел на покой, и племяннику пришло время заменить дядю: братия избрала игуменом его.

Под управлением Феодора монастырь находился два года. В 796 году он впал в немилость императора Константина Копронима (за то, что обличал его незаконный брак) и попал в заточение, где провел еще два года - вплоть до воцарения благочестивой императрицы Ирины. Новая правительница (кстати, также причисленная к лику святых), передала в управление освобожденному Феодору знаменитый Студийский монастырь. Здесь и был составлен Студийский устав монашеской жизни. Автором его был преподобный Феодор, который так же в дальнейшем стал именоваться Студитом.

Но недолго Феодор был на свободе. Новый император, Лев, встал на сторону ереси иконоборцев и стал помогать еретикам, преследуя православных. Феодор вновь обличил правителя и снова подвергся гонениям - его сослали в Иллирию, затем в Анатолию. Но заточение не заставило его замолчать - напротив, его смелые выступления против ереси постоянно становились причиной новых гонений.

В конце жизни преподобный Феодор Студит поселился в Херсонесе, где и скончался в 826 году.

Литература: Карташев; Болотов; Мейендорф, Введение; Meyendorff, Byzantine Theology; Meyendorff, Christ in Eastern Christian Thought; Шмеман, Исторический путь; Ostrogorsky, History of the Byzantine State; Vasiliev; Previte-Orton.

1. С 775 по 780 г. правил сын Константина Копронима Лев IV Хазар (его мать была дочерью хазарского кагана). Его женой была афинянка Ирина . Константин Копроним перед свадьбой своего сына взял с афинской красавицы клятву, что она не будет поклоняться иконам, к чему она привыкла у себя дома. Ирина клятву дала, но сердца своего не изменила. Известна история, когда муж обнаружил у нее под подушкой две иконы, и ей с трудом удалось оправдаться. Однако отношения все накалялись, и если бы Лев не скончался скоропостижно, Ирина, скорее, всего не осталась бы во дворце.

После смерти мужа она была назначена регентшей при сыне Льва Константине VI. Это было вызовом иконоборческой партии. Они попытались путем переворота воцарить сына Копронима от третьей жены. Но заговор был раскрыт, заговорщики сосланы, а претендент и его братья пострижены в монашество.

Укрепившись таким образом на престоле, Ирина отменила гонения на иконопочитание и исподволь начала подготовку ко Вселенскому Собору. О необходимости его созыва говорил перед своей смертью (784 г.) патриарх Павел.

Новым патриархом был избран имперский секретарь Тарасий, который непременным условием своего согласия на патриаршество постановил восстановление общения Константинопольской церкви с Православной Церковью Востока и Запада через посредство Вселенского Собора. Условие приняли, и 25 декабря 784 г. Тарасий был рукоположен в патриархи. Немедленно были приняты меры к созванию Вселенского Собора. С арабами недавно (782 г.) заключили мир, поэтому была возможность направить приглашения на собор от имени патриарха и императрицы не только в Рим, но и восточным патриархам.

Папа Адриан I прислал ответное послание императрице, в котором он говорил о ненужности собора и выдвигал ряд требований, для греков непонятных и неприемлемых.

Папа усиленно рекомендовал императрице подражать Константину и Елене, которые "святую, кафолическую и апостольскую, духовную мать вашу, Римскую Церковь, возвысили и с прочими православными императорами почитали как главу всех церквей". Обещается благоденствие и слава, "если, следуя преданиям православной веры, вы примете суд Церкви блаженного Петра, князя верховных апостолов, и всем сердцем возлюбите наместника их". В пример таких отношений к Римской Церкви папа приводит легенду о крещении св. равноапостольного Константина в Риме. "Кафолическая и апостольская Римская Церковь" объявляется "безупречной, безгрешной и безошибочной" (irreprehensibilis).

В послании папы были и другие требования: а) начать дело с торжественной анафемы, налагаемой на собор 754 г., в присутствии легатов папы Адриана; б) прислать ему, папе, от лица императоров, патриарха и сената, письменный акт с клятвенным ручательством, что на предстоящем соборе будет сохранено полное беспристрастие, не будет никаких насилий для папских легатов, честь их будет гарантирована, а в случае неудачи дела они благополучно будут отпущены домой; в) если императоры возвращаются к православной вере, то они должны целиком возвратить patrimonia Petri, т.е. области Южной Италии, отобранные Львом Исавром в ведение Константинопольского патриарха, и возвратить папам также древнее право поставления там епископов. "Римская церковь имела первенство над всеми церквами Вселенной, ей принадлежало утверждение соборов "; г) папа резко возражает и против обычного титула Константинопольского патриарха – "вселенский".

"Мы не знаем, написан ли титул "вселенский" (в императорском указе) по неведению, или же вследствие схизмы или ереси нечестивых. Во всяком случае, мы убедительно просим ваше императорское могущество, чтобы титул universalis не употреблялся в ваших писаниях, ибо он является противоречащим постановлениям святых канонов и решениям свв. отцов. Ведь если кто-нибудь пишет себя "вселенским", поставляя себя выше превосходящей его святой Римской Церкви, которая есть глава всех церквей Божиих , то, очевидно, он объявляет себя противником святых соборов и еретиком. Потому что если он – "вселенский", то он имеет первенство перед кафедрой даже и нашей Церкви. А это является для всех верных христиан смешным, так как во всей вселенной Самим Искупителем мира даны главенство и власть (principatus ac potestas) блаженному апостолу Петру и через этого апостола, заместителями котораго, хотя и недостойными, являемся мы, святая кафолическая и апостольская Римская Церковь постоянно, до сего дня и во веки содержит главенство и авторитет власти … Эта заповедь Господа апостолу Петру об управлении церковью никакой другой кафедрой вселенской церкви не должна быть осуществляема в большей степени, чем первенствующей Римской, которая каждый собор и утверждает своим авторитетом, и охраняет непрерывным руководством".

"Поэтому, если бы кто стал, чему мы даже не верим, называть Константинопольского патриарха вселенским, или соглашаться на это, пусть знает, что он чужд православной вере и противник нашей святой кафолической и апостольской Церкви".

Какая разительная перемена по сравнению с аргументацией св. папы Григория Великого, также выступавшего против титула "вселенский" константинопольских патриархов!

Конечно, в Константинополе все эти заявления были встречены с огромным удивлением. Однако папа был очень нужен. Ввиду шаткости положения и сильной оппозиции иконопочитанию авторитет кафедры Ветхого Рима мог оказаться решающим и перевесить чашу весов в нужную сторону. Вместе с тем в Константинополе понимали, что восточные епископы послания этого никогда не примут, и поэтому перевели его весьма выборочно, опустив все спорные моменты.

Первая попытка открыть собор в Константинополе в 786 г. сорвалась. Армия помнила и почитала Копронима, поэтому соборные заседания пришлось эвакуировать из столицы.

2. VII Вселенский Собор открыли лишь в 787 г. в Никее, что было весьма символичным. Присутствовало до 350 епископов и множество монахов. Всего было 8 заседаний Собора; первое происходило в Никее, в церкви Св. Софии, 24 сентября 787 г., а последнее – в присутствии императоров в Константинополе 23 октября. Таким образом, Собор был сравнительно кратким.

Два легата Римского папы заседали и подписывались первыми; но фактическим председателем, руководящим ходом дела, был патриарх Тарасий. Императрица лично не присутствовала: ее представляли на Соборе два сановника, не имевшие заметного влияния на внешнюю процедуру заседаний.

Посреди храма было положено Евангелие. Лишь на 5-м заседании, по предложению римских легатов, постановлено было принести икону и поклониться ей. Этот эпизод весьма характерен и показывал, насколько за годы гонений все отвыкли от присутствия икон в церквах.

Особенностью Собора было еще и присутствие на нем нескольких нареченных, но не рукоположенных еще епископов в звании местоблюстителей своих кафедр, а также активное участие в нем игуменов или их представителей: они подписали заключительный орос Собора наряду с епископами. Это иллюстрирует ту важную роль, которую на Соборе играли монашествующие.

На Соборе встал весьма важный с канонической точки зрения вопрос о принятии в общение епископов, высказывавших еретические взгляды или рукоположенных еретиками. Это единственный случай, когда вопрос такого рода был поставлен и подробно расследован на Вселенском Соборе. Замешанных в иконоборческой смуте епископов разделили на три категории.

Епископы первой категории были, по всей видимости, так мало замешаны в иконоборчестве, что принятие их не вызвало никаких затруднений. Они лишь принесли свое искреннее раскаяние, исповедовали православную веру и немедленно были приняты в общение.

Принятие второй категории обсуждалось довольно долго. Было проведено тщательное расследование. В конце концов Собор пришел к следующему мнению: иконоборцев-епископов, которые не были "учителями ереси" в строгом смысле, принять в общение в сущем сане ввиду их раскаяния; если же их обращение в Православие – обман, то да судит их Бог.

Монахи выразили свое согласие с этим судом Собора. Патриарх сделал все возможное, чтобы достичь сознательного консенсуса по этому вопросу. Было указано, что имеются прецеденты принятия в общение в епископском сане таких влиятельных из еретиков, как Маркелл Анкирский, Ювеналий Иерусалимский, Фалассий Кесарийский, Евсевий Анкирский, Евстафий Виритский и др. – на Халкидонском Соборе; что признана была действительной и хиротония, полученная от еретиков: Мелетием Антиохийским – от ариан, Кириллом Иерусалимским – от Акакия Кесарийского и Патрофила Скифопольского, Анатолием Константинопольским – от Диоскора, Иоанном Иерусалимским – от севериан, большинством отцов VI Вселенского Собора – от монофелитов.

Монахи удовлетворились объяснением патриарха. Собор признал вопрос о принятии рукоположенных еретиками достаточно разъясненным; епископам предложили принести покаяние и зачитать свои исповедания веры, и наконец 28 (29) сентября состоялось их принятие в общение.

К третьей категории принадлежал лишь митрополит Неокесарийский Григорий, в свое время бывший одним из отцов копронимовского собора 754 г., упорнее остальных державшийся иконоборческих взглядов. Но, по его словам, согласие настоящего Вселенского Собора произвело на него такое впечатление, что он полностью чистосердечно раскаялся и просил у Собора прощения за свои предшествующие заблуждения. После серьезного обсуждения было постановлено все же поверить его раскаянию и принять его в сущем сане.

После этого Собор приступил к вопросу об иконопочитании. Была проведена серьезная исследовательская богословская работа, подготовившая основания для ороса. Каждая цитата сверялась с источником. 5 (6) октября был зачитан орос копронимовского собора и чрезвычайно подробное, "шеститомное" опровержение на него.

13 октября на 7-й сессии Собора епископом Таврианским (Южная Италия) Феодором был прочитан орос VII Вселенского Собора. Вот он:

"И кратко сказать, мы храним ненововводно все церковные предания, установленные для нас письменно или без писания. Одно из них есть изображение иконной живописью, как согласное с рассказом о евангельской проповеди, служащее нам удостоверением подлинного, а не призрачного воплощения Бога Слова; ибо вещи, которые указывают взаимно друг на друга, без сомнения, уясняют друг друга.

Поэтому мы, шествуя как бы царским путем и следуя богоглаголивому учению свв. отцов и преданию кафолической Церкви и Духу Святому, в ней живущему, со всяким тщанием и осмотрительностью определяем: подобно изображению Честного и Животворящего Креста,

полагать во святых Божиих церквах, на священных сосудах и одеждах, на стенах и на досках, в домах и на путях,

честные и светлые иконы, написанные красками и сделанные из мозаики и из другого пригодного к этому вещества,

иконы Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, непорочной Владычицы нашей Святой Богородицы, также и честных ангелов и всех святых и преподобных мужей.

Ибо чем чаще через изображение на иконах они бывают видимы, тем более взирающие на них побуждаются к воспоминанию о самих первообразах и к любви к ним,

и к тому, чтобы чествовать их лобызанием и почитательным поклонением (фймзфйкзн рспукэнзуйн),

не тем, истинным по нашей вере служением (лбфсеЯбн), которое приличествует одному только Божественному естеству, но почитанием по тому же образцу, как оно воздается изображению Честного и Животворящего Креста и св. Евангелию и прочим святыням, фимиамом и поставлением свечей, как делалось это по благочестивому обычаю древними.

Ибо честь, воздаваемая образу, восходит к первообразу, и поклоняющийся иконе поклоняется ипостаси изображенного на ней.

Вот таково учение свв. отец наших, т.е. предание кафолической Церкви, от конец до конец земли, приявшей Евангелие.

Осмеливающиеся же иначе думать или учить, или согласно с нечестивыми еретиками отвергать церковные предания и измышлять какое-то нововведение, или отвергать что-нибудь из священного Церкви, Евангелие, или изображение креста, или иконное живописание, или св. останки мученика, или замышлять что-либо с хитростью и коварством для ниспровержения какого-либо из принятых в кафолической Церкви преданий, или давать пространное употребление священным сосудам или святым монастырям, постановляем,

если это будут епископы или клирики, извергать из сана, если же монахи или миряне – отлучать от общения".

Таким образом, в оросе указаны: 1) основание для почитания икон – предание Церкви; 2) бесспорный образец иконопочитания, который не оспаривали и иконоборцы, – почитание Креста; 3) места, где полагается изображать иконы; 4) материалы для изготовления икон (интересно, что о резных иконах в оросе ничего не говорится); 5) объекты изображения; 6) нравственный смысл почитания икон; 7) его догматические нормы; 8) и, наконец, церковные прещения на непослушных.

Подписав протокол, отцы восклицали: "Такова наша вера, таково учение апостолов! Анафема не примыкающим к нему, не чтущим икон, которые они называют идолами и обвиняют за них христиан в идолослужении. Многая лета императорам! Вечная память новому Константину и новой Елене! Да благословит Бог их правление! Анафема всем еретикам, Феодосию, лжеепископу Эфесскому, Сисиннию Пастилле и Василию Трикокаву. Анафема Анастасию, Константину и Никите, которые были последовательно патриархами Константинополя. Они суть Арий II, Несторий II, Диоскор II! Анафема ересиархам Иоанну Никомидийскому и Константину Наколийскому! Вечная память Герману (Константинопольскому), Иоанну (Дамаскину), Георгию (Кипрскому) – этим героям истины!"

3. Свою победную песнь отцы Собора кончили словами: "и не узриши зла ктому, и мир на тя во вечное время" (Софон.3:15). Но православию предстояло пережить еще новый период гонения от иконоборцев.

Причины воскрешения иконоборчества главным образом в том, что это движение было лишь отчасти церковным, но гораздо более политическим. Разбитое на церковной почве, оно сохраняло свою живучесть на почве светской.

Болотов отмечает, что задача церковных деятелей была очень сложна. Становясь в известные отношения к императором-иконоборцам, они не должны были забывать, что императоры были влиятельной политической силой. Защитники иконопочитания при неосторожности могли оказаться в непосредственном противостоянии живому благоговению перед императорами со стороны простого народа. Они должны были решить, насколько византийский народ привязан к своим императорам. А привязанность эта была весьма сильной. Императоры-иконоборцы, чьи славные правления вспоминались как золотой век, жили в народной памяти. Особенно это было актуально на фоне неудач нынешних правителей.

Более того, восстановление иконопочитания, по всей видимости, большинством было понято и принято не как торжество только православия, но и как политическая реставрация – возвращение порядков до 716 г. Иконопочитатели низвели себя до уровня влиятельной политической партии. Но раз партии, то и положение ее было не абсолютно прочным; им приходилось высказывать суждение и по вопросам вполне политическим, а это расширяло круг столкновений и увеличивало число недругов, тем более что иконопочитатели зачастую принимали неверные политические решения.

После Собора продолжалось царствование Ирины. Ее правление не было так славно, чтобы заставить византийских политиков забыть успехи времени Льва Исаврийца и Константина Копронима. Фаворитом императрицы был евнух Ставракий, который и управлял страной. В 781 г. Ирина обручила своего сына Константина с дочерью короля франков Карла Великого. Обручение (заочное) состоялось в Риме в присутствии Карла. Ротруда (по-гречески Эритро), еще совсем юная девочка, в столице Карла – Аахене обучалась греческому языку. Константин был в нее влюблен (заочно) и переписывался с ней. Ждали, когда она подрастет, чтобы сыграть свадьбу. Но Ирина со временем потеряла нужду в упрочении союза с Карлом. После Собора 787 г. мир с Западом был восстановлен, и Ирина стала бояться роста влияния могучего франкского короля. В 788 г. она женила сына против его воли на армянке Марии.

Это не улучшило и без того напряженных отношений матери и сына. Вскоре Константин поднял восстание, отправил Ставракия и мать в ссылку и стал править единолично. Но через два года он примирился с матерью и вернул их обоих из ссылки. Правда, к правлению он их продолжал не допускать.

В 795 г. брак императора распался. Константин насильно постриг в монашество армянку Марию и женился на фрейлине Феодоте. Игумен Феодор (будущий Студит) и ряд других видных монашеских деятелей разорвали общение с патриархом Тарасием за благословение "прелюбодейного" брака, и это несмотря на то, что Феодота была родственницей Феодора Студита. Она даже послала ему подарки, которые он отверг. Император сослал мятежных монахов, наказав их.

Все это весьма раздражало народ: Феодор Студит пользовался огромным авторитетом. Ирина вновь набирала популярность, и через краткое время ей удалось организовать успешный заговор. В день Успения 15 августа 797 г. Константин был схвачен и ослеплен, причем это было сделано с такой жестокостью, что вскоре после этого он умер.

Ирина воцарилась единодержавно (797-802). С ее воцарением изгнанники вернулись со славой и восстановили общение с патриархом Тарасием. Ирина назначила Феодора игуменом Студийского монастыря в Константинополе, и эта славная обитель св. Иоанна Предтечи расцвела под управлением высокообразованного, энергичного, полного самоотвержения игумена.

Преп. Феодор Студит (759-826) увеличил число насельников своего монастыря с 12 до 1999 человек. Монастырь был известен благотворительной деятельностью и активным служением братии. Св. Феодор ввел строгий общежитийный устав, монахи занимались как физическим трудом, так и книжной деятельностью. Сам Феодор стал столь влиятельным лицом, что легко было усмотреть в нем преемника патриарху Тарасию.

Ирина стала первой (но не последней) женщиной, непосредственно правившей в Византийской империи. Неудивительно, что многие восприняли это в штыки. Особенно оппозиция ощущалась на Западе: там даже высказывались предположения, что теперь трон в Константинополе вакантен. В этом контексте и произошло событие, имевшее весьма далеко идущие последствия. Папа Лев II, переживавший в Риме большие смуты и не получавший помощи от Константинополя, а дождавшийся ее только от Карла Великого, в Рождество 25 декабря 809 г. венчал его в Риме титулом императора.

Это мыслилось не как восстановление Западной Римской империи, а как введение Карла во власть над единой Империей. Однако в Византии Карл стал считаться бунтовщиком и узурпатором западных провинций, восставшим против законных василевсов. Карл смотрел на вещи реалистично и послал к Ирине сватов, надеясь решить проблему таким "само собой разумеющимся" шагом. Но в Византии предложение Карла было воспринято как оскорбление, которое могло быть оправдано только полной неотесанностью диких западных варваров. Сватам дали от ворот поворот, прочитав им предварительно лекцию о правилах хорошего тона.

Византийское достоинство было спасено. Однако с внешнеполитической точки зрения правление Ирины было крайне неудачным. Арабы вновь заняли большую часть Малой Азии, а болгары – Фракию. Армия волновалась. Казна была пуста. В 802 г. поднялся мятеж. Ирина была свергнута и сослана в монастырь на остров Лесбос, где через год окончила свои дни в аскетических подвигах (+ 9 августа 803 г.). Вскоре после смерти она была канонизирована.

Новым императором стал Никифор (802-811 гг.) – государственный казначей. Он был весьма компетентным правителем, иконопочитателем, но ему не везло. Все предпринятые императором меры были направлены на укрепление двух столпов византийской государственности – армии и доходов в казну, но в этом направлении он сделал ряд непопулярных шагов. В надежде исправить финансовое положение Империи Никифор решил вновь сократить льготы монастырей, которые при Ирине слишком усилились. В частности, он ввел налоги на монастыри, которые отменила Ирина, и провел ряд других подобных мер. Возглавляемая студитами монашеская партия встала в оппозицию. Кроме того, Никифор распорядился признать брак Константина VI с Феодотой законным, из-за чего он вновь поссорился со студитскими монахами. Императору пришлось переселять большие массы людей, чтобы заселить ряд опустошенных областей, что также не добавило ему популярности.

В 806 г. скончался патриарх Тарасий. Все ожидали, что новым патриархом станет св. Феодор Студит. Однако Никифор понимал, как неудобен для его политической программы будет патриарх в духе и силе Феодора, не признающий компромиссов при защите независимости Церкви. Он сделал все, чтобы патриархом был избран другой. Им стал Никифор, вполне, впрочем, православный человек. Он поддержал непопулярные меры императора, понимая их вынужденность и критическое положение империи.

Тем не менее это вызвало раскол между патриархом и возглавляемой Феодором монашеской партией. Конфликт завершился лишь с новой волной иконоборчества, примирившей преп. Феодора и свт. Никифора.

Император Никифор энергично воевал, хотя не был профессиональным военным. В своих походах он сам возглавлял армию. Он разбил ряд славянских племен, к тому времени уже ставших грозой Балкан. Но справиться с арабами было не так просто. Никифор уступил ряд стратегических крепостей знаменитому Гаруну Аль Рашиду, но кое-как ему удалось откупиться и заключить мир с арабами. Лишь после смерти Гаруна (809 г.) опасность миновала.

Главное внимание византийской политики было направлено на Балканы. Там сформировалась мощная Болгарская империя под правлением хана Крума. После ряда кампаний, прошедших с переменным успехом, армия Никифора была наголову разбита (811 г.). Он сам погиб в сражении, и Крум сделал из его черепа чашу для вина.

Новым императором стал Михаил I Рангаве (811-813 гг.) , который тоже был иконопочитателем. Он вызвал всех сосланных и сделал Феодора Студита своим советником. Это был ошибочный шаг: св. Феодор давал замечательные советы в делах церковных, но не в области политики. Положение императора оказалось отчаянным. В 812 г. Михаил даже был вынужден признать Карла Великого василевсом (как бы своим западным младшим коллегой). Тем не менее императором римлян Карл не был признан никогда.

Интересен эпизод с гонениями на дуалистическую секту павликиан, затеянными Михаилом I. Павликиане компактно проживали в Малой Азии на территории между двумя империями – Византийской и Арабской. Но было их достаточно и в Константинополе. Помимо своих дуалистических воззрений и эзотерических ритуалов, павликиане отличались тем, что были врагами церковного культа, и в частности иконопочитания. Крайние ревнители, окружавшие трон, убедили императора принять закон о смертной казни павликиан. Но пламенный защитник икон св. Феодор Студит со всей силой убеждения восстал против указа императора и добился отмены императорского закона. "Не угодно Богу такое убийство", – писал он императору, а патриарху сказал: "Церковь не мстит мечом".

Война с болгарами продолжалась. После ряда значительных побед болгары предложили ультиматум, предусматривающий обмен перебежчиками с обеих сторон. Михаил был готов его принять, но св. Феодор Студит запретил императору выдавать тех, кто прибег к его помощи, и велел ему продолжать войну. Крум вновь разбил византийцев. Армия взбунтовалась против неудачливого императора-иконопочитателя. Солдаты-иконоборцы ворвались в церковь, где был похоронен их незабвенный Константин Копроним, и вскрыли его гробницу с криками: "Восстань и помоги гибнущему государству!" Они даже распустили молву, что гроб раскрылся сам, Константин встал, сел на коня и отправился воевать с болгарами.

В июле 813 г. Михаил I был низвержен и на трон взошел иконоборец Лев V Армянин. Михаил был пострижен в монахи, а сын его – кастрирован и тоже пострижен. Вскоре мы услышим о нем как о патриархе Игнатии.

4. Лев V Армянин (813-820) видел себя вторым Копронимом. В долгой войне с болгарами удача наконец повернулась к византийцам. Император Лев нанес поражение страшному Круму, развеяв, таким образом, миф о его непобедимости. Тот вскоре скончался, а в 818 г. Лев вновь наголову разбил болгар. Таким образом, Империя была спасена.

Иконоборчество император начал вводить исподволь, очень осторожно. В кругу своих приближенных он высказывал мнение, что бедствия (успехи сарацин) постигают Империю "не за что иное, как лишь за поклонение иконам", и доказывал это тем, что императоры-иконоборцы и царствовали и умирали благополучно, а вот их преемники – несчастно. Сочувствующие иконоборчеству нашлись не только среди военных, но и среди иерархов.

Перед праздником Рождества Христова 814 г. толпа солдат бросала камнями в образ Спасителя над воротами дворца; император приказал снять образ под предлогом защиты святыни от поругания. 25 декабря перед причащением он поклонился иконе, а 6 января 815 г. – уже нет. Вскоре после этого император стал убеждать патриарха отказаться от иконопочитания. Патриарх был непоколебим.

В 815 г. св. патриарх Никифор был низложен и отправлен в ссылку. 1 апреля 815 г. (в день Пасхи) патриархом стал Феодот, начальник лейб-гвардии и родственник Копронима. По словам хрониста, он был "безгласнее рыбы, бессловесный, скотоподобный и кроме нечестия ничего не знающий". Он был совсем необразованным и полуграмотным человеком.

После Пасхи того же года Лев Армянин созвал собор в Св. Софии под председательством этого патриарха. Православные иерархи и монахи отказались в нем участвовать, были низложены и отправлены в ссылки. Собор остался в истории под названием 2-й иконоборческий. Иконоборцы считали его поместным.

Собор объявлял вновь восстановленными решения иконоборческого собора 754 г., а Вселенский Собор 787 г. – потерявшим силу. Но все же его решения были помягче Копронимова собора: позволялось оставлять иконы в церквах, но вывешивать повыше, чтобы они служили для неграмотных вместо писания, лишь бы невозможно было "для необученных и нетвердых в вере" возжигать перед ними свечи или их лобызать. Было сказано, что Ирина восстановила незаконное почитание икон по женскому слабоумию. Но определялось, что иконы – не идолы, а Влахернский собор Копронима не объявлялся Вселенским (объявлялось, что было всего шесть Вселенских Соборов).

Не подписывавшие орос епископы и игумены ссылались и наказывались. Св. Феодор Студит написал собору обличительное письмо, был наказан пыткой (его били воловьими жилами и морили голодом) и сослан. Но и из ссылки он писал обличительные послания и руководил борьбой с иконоборцами. Активно выступал против иконоборчества и ссыльный патриарх Никифор.

5. Свв. Феодор Студит и патриарх Никифор основывали свои доводы против иконоборцев на понятии ипостасного единства Божества и человечества во Христе. Образ, икона Христа всегда изображает лицо, личность, то есть Божественное Слово. В воплощении Бог-Слово воспринял человеческую природу. Следовательно, на иконе изображена личность воплощенного Бога. На сиянии вокруг головы Христа всегда пишется греческий перевод священного ветхозаветного тетраграмматона (Ягве) – п щн, чтобы показать, Кто изображен. Но внешнее обличие Спасителя – человеческое – есть обличие исторического Иисуса – Его человеческой природы:

"Непостижимый зачинается во чреве Девы; Неизмеримый становится ростом в три локтя; / Безграничный приобретает границы; Неопределимый встает, садится и ложится; / Вездесущий положен в колыбель; Вневременный постепенно достигает возраста двенадцати лет; / Безвидный приобретает очертания, и Бестелесный облекается телом…, / А потому Он один и описуем и неописуем" (преп. Феодор Студит, "Опровержения").

Преп. Феодор писал очень живым и образным языком. Не боялся он и резких выражений. Особенно обличал он засилие царства над Церковью. Конфликт со Львом Армянином дал Феодору повод сказать царю такие слова: "Слушай, царь, что сказал божественный апостол: положи Бог в церкви первее апостолов, второе пророков, третие пастырей и учителей, а не сказал: царей. Тебе вверено гражданство и войско; об этом заботься, а церковь оставь".

Этому же разделению Божьего от кесарева Феодор поучает и робкое рядовое монашество. "Где, – говорит он, – слова: глаголах пред цари и не стыдяхся? Где слава и честь нашего сословия?" "Ты говоришь, – пишет Феодор игумену Василию, уговаривая его противиться царю Льву V Армянину, – что никогда не видел императора, не представлялся начальникам и оттого чувствуешь страх. Нет, отец… пусть он боится тебя так же, как бесы… Обличай его, если он пустословит, ведь Ахава обличал Илья и Ирода Иоанн, других – другие".

Игуменов, подписавшихся под оросом 815 г., преп. Феодор обличает беспощадно: "Господа игумены, как слышно, говорят: кто мы такие, чтобы оказывать сопротивление? Во-первых, – говорит Феодор, – вы – христиане, которые теперь непременно должны говорить. Потом – монашествующие, которым не следует увлекаться ничем, как не привязанным к миру. Затем игумены, которые должны отклонять соблазны от других и никому не давать повода к искушению. А какой соблазн и искушение или, вернее, унижение произвели они собственноручной подпиской, надо ли об этом говорить? Ибо если молчание есть отчасти согласие, то утверждение этого согласия подписью пред целой церковью – какой это позор! Но что сказал Христос? Всяк, иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим. А в случае отказа от исповедания? А если они дали собственноручную подписку не сходиться друг с другом, то ведь это – отказ. Ибо как они будут соблюдать сказанное Христом: грядущего ко Мне не изжену вон? Приходит к ним кто-нибудь, спрашивая и желая узнать истину, – что же ответит ему игумен? Вот что: я получил приказ не говорить. Итак, они дали подписку повиноваться императору вопреки Христу. Если ты скажешь, при подписке: я восклицал, что я поклоняюсь свв. иконам, – то прости, брат, и Пилат, устами выдавая себя за невинного в убиении Христа, тростью утвердил смерть Его".

Император Лев V устранял иконы и все те части богослужения – тропари, стихиры, – в которых замечались идеи иконопочитания. На их место сочинялись и вставали новые строки в духе иконоборческого богословия. Написаны были новые учебники для учителей и школ с целью перевоспитать юношество. Повторялась старая история. Гонение было тяжко своей систематичностью, всеобщностью, сыском и шпионажем. Преподобный Феодор так рисует его в своих письмах: "Невозможно произнести ни одного благочестивого слова – опасность близка, так что муж опасается жены своей. Доносчики и записчики наняты императором для разведки: не говорит ли кто чего неугодного кесарю, или не уклоняется ли от общения с нечестием, или не имеет ли какой-нибудь книги, содержащей сказания об иконах, или самой иконы, не принимает ли изгнанного, или не помогает ли содержимым под стражей ради Господа? И если будет обличен в этом, тотчас схватывается, бичуется, изгоняется, так что и господа преклоняются перед рабами по страху доноса".

В письме в Рим преп. Феодор так описывает гонения и муки православных: "Ох, страшно и слышать! Досточтимая икона Спасителя, которой и бесы страшатся, подвергается поношению и унижению. Не только в царствующем граде, но и во всех местах и городах жертвенники истреблены, святыни осквернены. Умолкли все уста благочестивые от страха смерти, открылся противный и богохульный язык". Вот как он описывает гонения на монахов и монахинь: "Одни из них испытывали насмешки и бичевания, другие – узы и заключение под стражей, скудно питаясь хлебом и водой; иные отправлены в ссылку, другие скрываются в пустынях, горах, вертепах и пропастях земных; а некоторые, претерпев бичевания, уже мученически переселились к Господу; есть и такие, которые, посаженные в мешок, брошены ночью в море, как стало известно через очевидцев".

В Рождество 820 г. Лев Армянин был свергнут. Он был убит в церкви. Одетые в фелони заговорщики напали на него на Рождественской утрене во время ирмоса 7-й песни. Царь вбежал в алтарь и стал отмахиваться крестом, прося пощады. Убийца заявил ему: "Теперь не время пощады, а убийства!" – и отсек ему руку с крестом, а другой отсек голову.

Православные встретили эту политическую перемену с чересчур даже живой радостью. Преп. Феодор Студит, со свойственной ему прямотой и политической упрощенностью, в весьма восторженной форме приветствовал этот переворот. Он писал: "Следует восхищаться не городу какому-то, но, можно сказать, всей подсолнечной. Истребил Господь не Сигона, царя Амморейского, и не Ога, царя Васанского, царей малых и угнетавших малую часть вселенной, а новоявленного и великого дракона, опустошавшего великую часть вселенной, змия коварного и шипевшего богохульством, мерзость запустения, сосуд гнева, сына Тавеилова (Ис.7:6) – чтобы не сказать Каваллинова, – порождение Ахава, полноту нечестия, гонителя Христова, врага Богородицы, противника всех святых. Да возвеселятся небеса и радуется земля! Да искаплют горы сладость и холмы правду! Пал враг, сокрушен мучитель наш. Заградились уста, глаголющие неправду. Обуздана рука Авессалома. Погиб жестокосердный фараон. Отступнику именно и надлежало таким образом лишиться жизни. Сыну тьмы и следовало встретить смерть ночью. Обнажавшему божественные храмы и надлежало в храме Господнем увидеть обнаженные против него мечи. Разрушителю божественного жертвенника и следовало не получить пощады у жертвенника. Надлежало подвергнуться отсечению руки, посягавшей на святыню, – пролиться нечестивой крови за пролитие крови праведных…" – и т.д.

В том же духе звучит и церковная анафема Льву Армянину: "Паки тезоименному злому первому зверю, злоковарному второму адову псу, ратнику Божия Церкви, мучителю рабов Христовых, а не царю, Льву Армянину, сотаиннику второму Арию – псевдопатриарху Адонию, злейшим иконоборцем, паче же христоборцем, и со единомудренники их – анафема!"

Однако патриарх Никифор, также пострадавший от Льва Армянина, будучи человеком светской карьеры, понимал политические заслуги Льва и потому выразился более беспристрастно, сказав, что "ромейское государство потеряло хотя и нечестивого, но великого своего заступника".

Несколько простодушный в политических делах преп. Феодор Студит писал новому императору Михаилу II Травлу – бывшему начальнику дворцовой стражи: "Христолюбивейший владыко! Время примириться нам с Христом при посредстве и по благословению твоей мирной державы, соединиться нам с верховной из церквей Божиих, с Римской, и через нее с прочими тремя патриархами, чтобы единодушно едиными устами прославлять Бога, величая и ваше благочестивейшее и превожделенное царствование".

6. Итак, на трон Империи взошел Михаил II Травл (Косноязычный) (820-829 гг.) . Действительно, Михаил II тотчас дал амнистию всем сосланным за иконы при Льве V. Вернулись патр. Никифор и Феодор Студит. Они полагали, что воцарился иконопочитатель, а потому представили новому кесарю проект созыва собора. Феодор Студит агитировал перед дружественным ему патрицием Стефаном, думая через него воздействовать на нового императора. "Вперед, – пишет ему Феодор Студит, – вступай на подвиг. Говори благое досточтимому слуху благочестивого императора нашего. Да подражает он приснопамятному Иосии. Да будет он новым Давидом, истребляя дела злейшего Льва и таким образом умилостивляя Бога и венцом мирного правления делая непобедимой державу своей империи".

Но Михаил также оказался иконоборцем, происходившим из семьи павликиан. Правда, как павликианин, он ненавидел всякие религиозные гонения и поэтому объявил полную терпимость. Он писал: "Я вступил на престол не для того, чтобы вводить новые догматы веры, но и не для того также, чтобы вводить изменения уже в преданных и исповедуемых догматах. Итак, пусть каждый поступает в этом отношении, как ему угодно, не боясь никаких неприятностей и лишений… Совершенно безразлично, почитать или не почитать иконы… Кто прежде нас исследовал церковные догматы, тот пусть и отвечает за то, что он сделал, хорошо или нет. А мы в каком положении застали Церковь, в таком и решили оставить ее. Принимая это в соображение, мы и настаиваем: глубокое молчание да будет об иконах.

И потому пусть никто не смеет поднимать речь об иконах (в ту или другую сторону) и да будет совершенно устранен и удален и собор Константина (754 г.), и Тарасия (787 г.), и ныне бывший при Льве (815 г.) по этим вопросам".

Терпимость более или менее сохранялась в течение всего царствования Михаила II Травла. Лишь в последний год своего правления он бросил в тюрьму нескольких видных иконопочитателей.

Царствие Михаила Травла также интересно одним историческим эпизодом, имевшим громадное значение для западной культуры. Он послал в дар франкскому королю Людовику Благочестивому (сыну Карла Великого) орган и часть мощей св. Дионисия Ареопагита. Орган (который в Византии использовался только в качестве светского музыкального инструмента) настолько пришелся по вкусу благочестивому франкскому королю, что тот стал использовать его в церкви. А мощи св. Дионисия сочли мощами первого легендарного епископа Лютеции св. Дени (точнее, с тех пор его стали отождествлять со св. Дионисием Ареопагитом). Для них построили знаменитый собор в Сан-Дени под Парижем, который стал усыпальницей французских королей.

После смерти Михаила Травла воцарился его сын Феофил (829-842 гг.) , человек рафинированно образованный (в отличие от своего полуграмотного отца), но также и твердых иконоборческих убеждений. Он любил богослужения, сочинял стихиры (например, ему принадлежит 3-я хвалитная стихира на Неделю Ваий – "Изыдите, языцы"), занимался церковным композиторством и даже регентством.

Но он также начал беспощадное гонение на иконопочитателей. В 833 г. Феофил поставил патриархом своего учителя Иоанна Грамматика, фанатичного иконоборца. Тут же был созван своего рода иконоборческий собор, после которого из церквей были вынесены все иконы, изографов пытали и убивали.

Монастыри вновь были отобраны у монахов, им запрещалось показываться в городах. Феофил устраивал диспуты, но горе тем иконопочитателям, которые осмеливались возражать ему. Явились однажды на диспут уроженцы Иерусалима – два брата, монахи Феодор и Феофан, прозванные потом "начертанными". Когда они указали императору на ошибку в цитируемом тексте, тот взбесился, заявив: "Несправедливо, чтобы царь был оскорбляем такими людьми". Он приказал бить монахов палками (до 200 раз), а затем вырезать на их лицах по двенадцать строк ямбических стихов, собственного сочинения, очень неуклюжих. Феофил издевательски сказал: конечно, ямбы плохонькие, но ведь лучших они не заслуживают. "Пиши, пиши, царь, – ответили ему исповедники, – что тебе угодно; это будет прочитано перед праведным и страшным Судиею". Феодор в ссылке умер, а Феофан при императрице Феодоре стал митрополитом Никейским. Нужно отметить, что Феофил к концу своего царствования чувствовал, что его фанатизм затрачен попусту, и в семействе его иконопочитание пустило глубокие корни.

По словам Болотова, "возобновление иконоборства после VII Вселенского Собора явилось на сцене истории словно для того, чтобы дать доказательство, что это движение погибает на церковной почве своею естественною смертью от истощения сил. Иконоборцы-эпигоны были уже не то, что иконоборцы-инициаторы. Встречена была эта реставрация икономахов в политических сферах, правда, сочувственно, но, кажется, только потому, что военные неудачи при Рангаве слишком живо напомнили византийцам славные победы Льва III и Константина. Это было оживление военно-династического предания. Но династия Копронима угасла, и для этой традиции не оставалось практической почвы".

Феофил был вдовцом; став императором, он решил жениться второй раз. Летописец об этом рассказывает так: "Мать Феофила Евфросиния послала по всем областям и собрала красивых девиц для брачного выбора Феофилу. Поставив их всех в палате, называвшейся Жемчужный Триклиний, мать дала Феофилу золотой перстень со словами: отдай той, которая понравится. Была в числе невест одна благородная девица, по имени Икасия, чрезвычайно красивая. Феофил, увидев ее и восхитившись ее красотой, сказал: не через жену ли произошло зло? Икасия со скромностью возразила: но через жену же берет начало и лучшее. Оскорбленный возражением, царь отверг Икасию и отдал перстень Феодоре, родом пафлагонянке". Она была полуармянка. Икасия (Кассия) ушла в монастырь и стала писательницей церковных стихир. Ей принадлежат 1-я, 3-я, 4-я и 5-я песни канона Великой Субботы и стихира на вечер Великого Вторника самогласна: "Господи, яже во многие грехи впадшая жена…", которую она якобы написала под влиянием отказа царя.

Итак, в 831 г. Феофил женился на Феодоре. С ней в его семью вошло тайное иконопочитание. Феофил закрывал на это глаза, но не мог не знать этого. В 842 г. он заболел и умер. Перед смертью он казнил любимого войсками генерала Феофова, опасаясь соперничества для сына, и умер с его головой в руках.

7. На престол вступила вдова Феофила Феодора, как регентша трехлетнего Михаила III, известного впоследствии под прозвищем Пьяница.

Уже через несколько месяцев после смерти Феофила происходило "Торжество Православия ". Была восстановлена веротерпимость. Константинополь быстро наполнился вернувшимися из подполья и ссылок монахами. Патриарх Иоанн Грамматик был низложен, а вместо него утвержден св. Мефодий, бывший исповедником при Феофиле. Царица поставила условием своего содействия восстановлению икон, чтобы на ее мужа не произносилась анафема и чтобы он был прощен как, якобы осознавший в последние минуты свои заблуждения и покаявшийся и лобызавший св. иконы. Наверное, она сама прикладывала к его устам иконы, когда тот был уже без сознания.

Епископы колебались, но в конце концов дали царице письменный документ о прощении.

Феодора устроила открытое церковное торжество, которое пало на первое воскресенье Великого поста. В тот год – в 843-м – это было 11 марта. С тех пор Торжество Православия всегда отмечается в первое воскресенье Великого поста. Иерархия была приглашена на торжественный обед во дворец. В том числе там был Феофан Начертанный. Феодора оказала ему знаки внимания и выразила сожаление за все, что он претерпел за иконы. Феофан не выдержал и резко ответил: "За эти письмена я буду судиться с твоим мужем и царем пред нелицеприятным судом Божиим". Феодора заплакала и обратилась к патриарху: "Что же значит данное вами прощение, если царь не только не считается прощенным, но и вызывается и привлекается к допросу на суде Божием?" Неприятный для царицы эпизод кое-как удалось замять.

Со временем праздник Торжества Православия приобрел всеобщий широкий характер торжества Церкви над всеми ересями.

Патриарх Мефодий умер в 847 г. Его преемником стал патриарх Игнатий (сын императора Михаила). В историографии с этого времени обычно отсчитывают "эпоху Фотия" – время целого ряда переворотов, и государственных, и церковных. Но иконоборчество более не всплыло ни разу. Оно умерло естественной смертью.

Император Михаил III Пьяница, достигнув 16-летнего возраста, заключил своих мать и сестер в монастырь и воцарился единолично. Он правил до 867 г., когда был убит своим собутыльником, бывшим конюхом Василием, воцарившимся после него и основавшим Македонскую династию.

8. На Западе Собор 787 г. был воспринят плохо. Перевод его ороса на латынь оказался весьма неудачен, да и вообще франки слабо разбирались во всех этих тонкостях. Главное, они не смогли уловить разницу между проскинисис и латрея .

В ответ на посланные папой Адрианом I акты VII Никейского Собора Карл (около 794 г.) направил ему так называемые "Libri Carolini Qutuor", составленные около 790 г. по его поручению франкскими богословами. В книгах выражается обида, что на Вселенском Соборе обошлись без всякого участия франков, в то время как сами франки, ничтоже сумняшеся, почитали себя куда выше восточных богословов. Библейские доводы отцов Собора о законности иконопочитания авторы книг отвергают, считая, что греки оказались неспособными понять глубокий таинственный смысл этих отрывков из Писания. Интересно и такое странное требование авторов "Libri Carolini": признавать только свидетельства латинских отцов, а из греческих – только тех, творения которых известны в латинском переводе.

"Libri Carolini" являются убедительным аргументом против теории о папстве как патриархате Запада. При созыве Вселенского Собора императоры обыкновенно довольствовались тем, что извещали папу, а тот присылал своих легатов. Византийцы вполне готовы были считать, что голос папы и есть голос всего Запада. Однако очевидно, что франки, при всех своих особых отношениях с папством, не разделяли этого убеждения: им казалось зазорным то, что папа решил это дело без их согласия. И в то время когда Адриан давал свое согласие и уверял Восток в том, что на Западе все обстоит благополучно, на самом деле ему приходилось сталкиваться с большими трудностями. Но по-своему франкские богословы были правы: из-за плохого перевода и неразумения ими терминов им, действительно, могло показаться, что греческие отцы призывают воздавать иконам то поклонение, которое тварь воздает только Богу. Но, отвергая этот взгляд, франки слишком опасно приблизились к иконоборчеству.

Взгляды франкских богословов по данному вопросу сводятся к следующему: 1) оба собора (754 г. и 787 г.) не правы, так как иконы не идолы, но и служить иконам не должно; 2) одному только Богу должно служить, одному только Ему воздавать поклонение, одного Его славить; 3) святым должно быть воздаваемо почитание; 4) иконы, за отвержением всякого им служения и поклонения (во всех формах, например, воскурением фимиама и возжиганием свеч), дозволяется употреблять для памяти о прошедшем и для украшения; 5) иконы нельзя сравнивать со священными сосудами, Евангелием, крестом, мощами святых; 6) но с другой стороны, как предметы священные, иконы не следует ставить в местах нечистых, например, при дорогах.

На Франкфуртском соборе 794 г. VII Вселенский Собор был окончательно отвергнут и приняты такие же, как и в "Libri Carolini", полуиконоборческие постановления. Вот его второе правило: "Предложен был для обсуждения вопрос о новом соборе греков, который они составили в Константинополе для установления поклонения иконам и в котором написано, что те, которые не чествуют икон святых служением и поклонением также, как Божественную Троицу , предаются анафеме. Названные выше святые отцы наши всячески отвергли и презрели и поклонение и служение , и согласно осудили".

И тут папа Адриан I – несгибаемый борец за честь престола св. Петра, писавший столь дерзновенные послания в далекий Константинополь, – направил весьма смиренное письмо не столь далекому королю Карлу. Он приносил извинения перед Карлом за участие своих легатов в VII Вселенском Соборе, говоря, что он понимает ошибки греков, но должен был поддержать их ради мира церковного.

В этом папа оказался весьма далек от "непогрешимости": по существу, ради политической конъюнктуры он поддержал ересь своих новых могущественных друзей. И это в то время, когда он столь бесстрашно обличал иконоборческую ересь далеких и, следовательно, безопасных для него византийских императоров…

Иконоборчество во франкской Церкви было преодолено лишь во второй половине IX в.

Среди отцов Собора был блаженный Платон , дядя преподобного Феодора, долгое время подвизавшийся на Олимпе . Старец высокой жизни, блаженный Платон по окончании Собора призвал племянников - Феодора с братьями Иосифом и Евфимием - к иноческой жизни в пустыне. Братья с благодарностью приняли указание опытного в духовной жизни родственника.

Оставив Константинополь, они отправились в местечко Сакудион , недалеко от Олимпа . Уединенность и красота того места, его труднодоступность для людей праздных, понравились старцу и его племянникам, и они решили остаться здесь. Постепенно к храму во имя святого Иоанна Богослова, который построили братья, начали стекаться жаждущие монашеского подвига. Так возник монастырь, игуменом которого стал блаженный Платон.

Жизнь инока Феодора была воистину подвижнической. Он трудился на самых тяжелых черных работах. Он строго хранил пост, каждый день исповедовался у своего духовного отца - старца Платона, открывая ему все дела и помыслы, тщательно исполнял его советы и наставления. Ежедневно Феодор уделял время духовным размышлениям, предстоял Богу с душой, не замутненной никаким житейским попечением, совершая как бы некое тайное служение Ему. Преподобный Феодор неопустительно читал Священное Писание и святоотеческие творения, среди которых наиболее близки были ему творения святителя Василия Великого .

Через несколько лет иноческой жизни, по настоянию духовного отца. преподобный Феодор принял сан пресвитера . Когда блаженный Платон ушёл на покой, братия единодушно избрала преподобного Феодора игуменом монастыря. Склоняясь перед желанием своего духовника, преподобный Феодор принял это избрание, но с ним возложил на себя еще большие подвиги. Братию он вразумлял примером своей добродетельной жизни, а также сердечными отеческими поучениями.

Когда император преступил церковные каноны, события внешней жизни нарушили благоговейную тишину монашеских келлий. Преподобный Феодор мужественно разослал по монастырям послания, в которых объявил императора Константина VI (780 - 797) отлученным от Церкви за разорение Божественных установлении о христианском браке.

Преподобного Феодора и десятерых его сподвижников отправили в ссылку в город Солунь . Но и оттуда продолжал звучать обличающий голос преподобного. Святая Ирина , возвратившая себе престол, освободила преподобного Феодора в году, передала ему опустевший при Копрониме Студийский монастырь . Скоро в обители святого собралось около 1000 иноков. Для управления монастырем преподобный Феодор написал устав иноческой жизни, получивший название Студийского . Преподобный Феодор выступал со многими посланиями против иконоборцев. За догматические сочинения, а также написанные им каноны и трипеснцы блаженный Феостирикт назвал преподобного Феодора "пламенным учителем Церкви".

Когда императорский престол захватил Никифор I , свергнув благочестивую императрицу Ирину, и грубо нарушил церковные установления, своей властью приобщив к Церкви ранее отлученного пресвитера, преподобный Феодор вновь выступил с обличением императора. После истязаний преподобного вновь отправили в ссылку, где он пробыл более двух лет. Освободил преподобного кроткий и благочестивый император Михаил I Рангави , сменивший на престоле убитых на войне с варварами Никифора и его сына Ставрикия. Смерть их задолго была предсказана преподобным Феодором.

Чтобы избежать междоусобной брани, император Михаил уступил престол своему военачальнику Льву Армянину . Новый император оказался иконоборцем. Святители и учители Церкви пытались вразумить нечестивого царя, но безуспешно. Лев запретил иконопочитание и отдал на поругание святые иконы. В ответ на такое беззаконие преподобный Феодор совершил с братией крестный ход вокруг монастыря с высоко поднятыми иконами и пением тропаря Нерукотворному образу Спасителя. Император гневно угрожал святому смертью, но Преподобный продолжал открыто утверждать верующих в Православии. Тогда император отправил преподобного Феодора и его ученика Николая в ссылку, сначала в Иллирию в крепость Метопу , затем в Анатолию в Вониту (ныне дер. Мегре в Турции). Но из заточения исповедник продолжал борьбу с ересью.

Истязаемые палачами, которых посылал в Вониту император, почти лишенные пищи и питья, покрытые язвами, едва живые, Феодор и Николай всё переносили с молитвой и благодарением Господу. В Смирне (ныне Измир), куда мучеников перевели из Бониты, преподобный исцелил от лютой болезни воеводу - царского племянника и единомышленника, велев ему покаяться в совершённых злодеяниях иконоборчества. Однако тот вновь впал в ересь и умер.

Льва Армянина, убитого его же воинами, сменил, хотя и нечестивый, но веротерпимый император Михаил II Косноязычный . Новый император освободил из заточения всех православных отцов и исповедников, однако запретил иконопочитание в столице. Феодор вернулся в Константинополь , но его требование о созыве нового Собора опять вызвало ссылку. Феодор отправился в Вифинию , сперва в монастырь св. Крискента близ года.

В тот же час было видение преподобному Илариону Далматскому . Воссиял свет небесный, послышалось пение и был Голос: "Это душа преподобного Феодора, пострадавшего даже до крови за святые иконы, отходит ко Господу".

Преподобный Феодор при жизни своей и по смерти совершил много чудес: призывающие его имя избавлялись от пожаров, от нападений диких зверей, получали исцеления, воздавая благодарение Богу и Его святому угоднику - преподобному Феодору Студиту.

Тропарь Феодору Студиту, исп., глас 8

Православия наставниче, / благочестия учителю и чистоты, / вселенныя светильниче, / монашествующих Богодухновенное удобрение, / Феодоре премудре, / ученьми твоими вся просветил еси, цевнице духовная, / моли Христа Бога спастися душам нашим.

(~759–826)

На пути к иночеству

Преподобный Феодор Студит родился в христианской семье, в Константинополе, в 758 (759) году. Родители Феодора, Фотин и Феоктиста, несмотря на богатство и знатность (Фотин заведовал сбором податей, по другим сведениям - царской казной), вели благочестивую жизнь. Феодор с детства был приобщён к Церкви, воспитывался в рамках христианских законов и православных традиций.

Желая дать сыну достойное образование, родители определили его к лучшим столичным учителям (преподавателям богословия, красноречия, философии и др.). Феодор учился охотно, предпочитая занятия бессмысленным юношеским забавам и пустым развлечениям.

Промыслом Божьим Феодору выпало жить в период церковных потрясений. В те времена Православная Церковь столкнулась с одной из наиболее разрушительных за всю её историю ересей: ересью иконоборцев. Как часто случалось и раньше, эта ересь поддерживалась не только отступившими от веры священнослужителями, но и императорской властью.

В основе иконоборческой ереси лежало ложное отношение к Православным иконам как к идолам, запрет на почитание которых был озвучен Законодателем ещё во времена Ветхого Завета. Запрет на иконы, успевших стать к тому времени неотъемлемым элементом частных и храмовых богослужений, подрывал не только доверие к пастырям Церкви, как якобы способствовавшим идолопоклонству, но и коренные устои христианского богопочитания.

Ввиду того, что на стороне еретиков выступал царь, распространение ереси сопровождалось насилием и репрессиями.

Отец Феодора, Фотин, будучи мужем весьма добродетельным, не пожелал служить при дворе императора-иконоборца, Константина Копронима, и отказался от государственной службы.

Мать Феодора, Феоктиста, одобрила и поддержала решение мужа. По взаимной договоренности супруги, презрев мирское благополучие, оставили всё и последовали за Христом: дали слугам свободу, раздали имущество бедным и постриглись во ангельский образ.

Дети всецело разделяли душевный порыв своих родителей. Феодор, будучи ревностным и образованным христианином, противодействовал ереси, как мог. На иконопочитание он смотрел как на дело Божье, к этому же приучал и всех тех, с кем сводил его Господь. Словно не страшась возможных преследований, он неоднократно участвовал в спорах и диспутах с еретиками. Вскоре о Феодоре заговорили как о зрелом и ревностном проповеднике, защитнике икон.

Монашеское поприще

VII Вселенский Собор отверг уподобление святых икон мерзким идолам, утвердил иконопочитание, осудил еретиков. Среди участников Собора был дядя Феодора, праведный Платон. Долгое время он жил и подвизался на Олимпе. По завершении деятельности Собора Платон взял Феодора под своё наставничество. Вместе с ним взял его братьев, Иосифа и Евфимия, а также малолетнюю сестру. Все вместе удалились в пустыню, чтобы предаться там аскетическим подвигам.

В качестве места подвижничества выбрали труднодоступное, но весьма живописное и хорошо орошаемое место: Саккудион. Пребывая в любви и единомыслии здесь они подвизались в посте, бдении и молитвах.

Достойно пройдя испытания, Феодор был пострижен блаженным Платоном в монашество. Из всех монашеских добродетелей наиболее важными он почитал послушание и смирение. Следуя этому внутреннему убеждению, он не только не гнушался выполнять поручения, связанные с самой грязной и тяжелой работой, но нередко и сам избирал для себя этот труд: рубил и корчевал деревья, вскапывал землю, таскал камни, носил воду из реки, собирал и переносил на плечах навоз (от мулов). Часто, дабы избежать суетных похвал, он трудился по ночам.

Феодор искренне исповедовал перед старцем Платоном грехи, открывая не только поступки, но и самые сокровенные помыслы. Мудрые увещевания и повеления духовника он слушал так, как если бы через него вещал Сам Господь. Под руководством Платона Феодор, шаг за шагом, раскрывал в себе Божьи дарования, умерщвлял страсти, взращивал добродетели.

Когда пришло время, старец Платон поручил Феодору строительство храма, в честь и память Евангелиста Иоанна Богослова. Несмотря на скудность возможностей по строительству и убранству, храм получился отменным. Например, его был составлен из множества разнообразных камней и украшен разноцветными красками.

Вскоре к братиям стали стекаться люди, ищущие мудрого наставничества и благословений, желающие связать свою жизнь с аскетическим деланием. Так образовалась обитель, настоятелем которой, по Промыслу Божию, стал духоносный Платон.

Наряду с исполнением монастырских послушаний, братия занимались изучением Священных Книг, чтением творений отцов и вселенских учителей. Сам Феодор много времени уделял богомыслию, а из святоотеческой литературы особое внимание уделял сочинениям святителя .

Священническое служение

Проведя несколько лет в строгих подвигах, Феодор, с благословения духовника, был возведён в иерейское достоинство. Несмотря на огромное уважение к старцу Платону и на обет послушания, Феодор, по смирению, долго отказывался от принятия столь высокого сана. В конце концов Платон убедил любимого послушника и тот согласился.

Приняв сан священника, сознавая, что отныне он должен быть для братий не только руководителем, но и примером, святой Феодор увеличил строгость и без того суровых аскетических подвигов.

Братия относились к нему с доверием. После того, как игумен Платон отошёл на покой, они единодушно избрали его своим настоятелем. Будучи не в состоянии противостоять желанию братий, он принял руководство монастырём. В управлении Феодор показал себя не только как добрый пастырь, но и как замечательный организатор.

Случилось, что государь Константин, сын царицы Ирины, преступив нормы нравственности, окружил себя бесстыдными людьми и стал развращать своим поведением подданных. Будучи одержим плотской страстью, он изгнал из дворца законную супругу, насильно отправил её в монастырь, принудил к постригу, а в спальню царицы ввел объект своей страсти, прелюбодейку Феодоту.

Патриарх, движимый ревностью, отказался освещать этот «брачный» союз. Но нашёлся священник, некий Иосиф, раболепствовавший перед императором более, чем подчинялся Христу и Его Церкви. Он благословил и скрепил беззаконное супружество. После случившегося многие сановники, подражая царю, стали изгонять своих жен, заменяя их новыми, более симпатичными или удобными.

Возмущаясь столь грубым попранием Православных канонов и опасаясь, как бы подобная практика ни была одобрена новым законодательным актом, Феодор публично осудил императорский поступок и повелел считать его отлученным от Церкви. Эту мысль он донёс через послания и до братий прочих обителей.

Реакция самодержца была предсказуемой: раздражение, ярость. Между тем поначалу, остерегаясь более масштабного осуждения, император стал действовать лестью, посылал к обличителю богатые дары, и даже пытался уговорить преподобного (отступить от своих слов) в личной беседе. Но беседа не состоялась, а Феодор продолжал стоять на своём.

Убедившись в тщетности попыток склонить преподобного на свою сторону, царь сбросил маску ягнёнка и показал себя волком: повелел бичевать Феодора, а затем, вместе с его сторонниками, сослал его в Солунь, заточил страдальцев в тамошних темницах.

Между тем Феодор продолжал отстаивать правду, поддерживая связь с внешним миром через переписку. Благодаря этому самоотверженному подвигу он сыскал себе широкую славу.

Студийская обитель

В 796 году царица Ирина, возвратив императорский трон, вернула преподобного из ссылки. Он был встречен в столице с почётом. Затем возвратился в свою обитель. Вскоре, по причине нашествия агарян, Феодосий вынужден был оставить Сакудион вместе с братиями. Когда они прибыли в Константинополь, царица Ирина и Патриарх, предложили отцу Феодору возглавить Студийский монастырь.

Жизнь в обители, опустевшей во время правления прежнего самодержца, стала налаживаться. Вскоре в ней собралось около тысячи иноков. В целях лучшего управления монастырём, но главное, из соображений нравственной пользы, святой Феодор составил устав, получивший, впоследствии, наименование «Студийский».

Со временем монастырь покрыл себя неувядающей славой. К преподобному Феодору Студиту стали стекаться толпы людей. Он увещевал приходящих пастырским словом, вразумлял на основе Писаний, утешал в трудностях, вдохновлял и благословлял на добро.

После того как Никифор, завладев царством, занял императорский престол, ко всем своим мирским беззакониям он присоединил самочинство в отношении Церкви. Пользуясь авторитетом императорской власти и вместе с тем прикрываясь словами любви, царь потребовал от Патриарха ввести в общение с Церковью отлученного ранее нечестивца-пресвитера и вернуть ему священнический сан. Патриарх, остерегаясь серьёзных последствий, подчинился, вопреки Православным канонам и голосу совести.

Преподобный Феодор, негодуя, не побоялся мести царя и выступил с обличением. За этот поступок он был подвергнут физическим истязаниям, после чего его изгнали из Константинополя и заточили в тюрьме.

Там, в трудах и молитвах, преподобный пробыл около двух лет. Затем его освободили по распоряжению нового императора, Михаила.

Очередной самодержец, Лев Армянин, пока не окреп на престоле, старался казаться благочестивым. Но затем окружил себя такими же злодеями, как и сам, и показал всему царству свое настоящее лицо.

Он ненавидел святые иконы, нещадно бросал образа на публичное поругание. Сыны Церкви, ревностные пастыри Христовы, стремились объяснить императору его неправоту, но он не хотел им внимать.

Святой Феодор, не желая мириться с таким святотатством, организовал Крестный ход. Шествие происходило вокруг обители, при этом братия шли с высоко поднятыми Православными иконами. В устных проповедях и посланиях преподобный не переставал поддерживать верующих в их борьбе против возобновившейся ереси.

Зная об этом, царь-иконоборец разрывался от досады. Он угрожал преподобному карами, смертью, но тот, храня верность Христу, оставался непреклонным.

В конце концов по приказу царя Феодор Студит был отконвоирован в Аполлонию и заточен в крепость Метопа, а спустя некоторое время — в более отдалённое место, в Бониту (Вониту). Здесь он страдал от зноя и холода, нехватки пищи и воды, но всегда пребывал в твёрдости духа и надежде. Бог же хранил Своего исповедника. Несмотря на царский запрет, Феодор всё это время, по мере возможности, проповедовал, утверждал людей в вере и Истине.

Когда узника перевели в Смирну, Господь, по его молитвам, исцелил тамошнего воеводу, царского родственника, страдавшего от тяжелой болезни. Феодор, разумея, в чём заключается Промысл Божий, повелел воеводе покаяться и отречься от иконоборческой ереси. Тот было послушал святого, но затем вновь взялся за святотатство и умер.

Правивший после Льва Армянина царь Михаил Травлий хотя и не спешил поддержать иконопочитание, тем не менее не преследовал православных, дозволяя каждому верить так, как считает уместным. Он освободил из мест заключения многих христианских исповедников, страдавших за веру. В этот период был освобождён и святой Феодор Студит.

Когда Феодор возвращался, по пути следования его приветствовали толпы народа. Так Бог в очередной раз прославил Своего угодника. Ввиду запрета на размещение священных изображений в столице, Феодор Студит не пожелал там остаться и поселился в Акритовом Херсонесе.

В этот период он страдал от проблем со здоровьем. Несмотря на телесную слабость, Феодор продолжал проповедовать, каждодневно совершал Божественную Литургию.

Заблаговременно зная о приближении смерти, он призвал братий, завещал им хранить Православную веру, соблюдать монастырский устав, чтить святые иконы. Непосредственно перед кончиной Феодор Студит повелел верующим зажечь свечи. Во время пения канона на исход души он мирно преставился. Это случилось в 826 году.

Литературное наследие

Преподобный Феодор Студит запечатлен в памяти Церкви не только как выдающийся подвижник, ревностный борец, но и как один из наиболее значимых христианских писателей. Он оставил нам в научение множество произведений. Среди них выделяют: нравстенно-аскетические, догматико-полемические, литургико-канонические, слова, прочие.

К первой группе принадлежат: ,