Психологический роман . До сих пор наши примеры реалистического романа XIX века относились к ранним стадиям его развития. Со второй половины века реализм, уже выполнивший задачу каталогизации, научной систематизации общественной жизни, все больше сосредоточивается на изображении отдельной личности, углубляется внимание реалистов к внутреннему миру человека, новое, более точное представление о психических процессах ведет к выработке новых приемов изображения реакций личности на предлагаемые обстоятельства. Соответственно в реализме второй половины века уходит принцип панорамности и уменьшается объем романа, намечается тенденция к ослаблению значения внешнего сюжета. Роман все дальше отходит от романтической красочности, сосредоточивается на изображении заурядной личности в самых типичных обстоятельствах. Параллельно с "усреднением" романного материала идет процесс утончения его художественного инструментария, выработки все более изощренной формы, которая перестает восприниматься как "форма", то есть нечто внешнее по отношению к содержанию, а, полностью совпадая с задачами "содержания", становится его прозрачной оболочкой. Величайшим новатором в этой реформе романа, в утверждении романа как жанра, эстетически ни в чем не уступающего поэзии или драматургии, был французский писатель Гюстав Флобер (1821-1880 гг.).
Главное произведение Флобера — роман "Госпожа Бовари" (1857 г.). Пять лет понадобилось Флоберу, чтобы написать пятьсот страниц романа. Процесс творчества всегда был для него подвижническим трудом — зачастую итогом рабочего дня становилась единственная фраза, потому что писатель был уверен, что для каждого оттенка мысли существует единственно возможное выражение и долг писателя — найти эту единственно возможную форму. Этим творческий процесс Флобера разительно отличается от титанической продуктивности Бальзака, о котором Флобер с его манией формы говорил: "Каким он мог бы быть писателем, если бы умел писать!" Однако при этом Флобер многим обязан своему старшему современнику, можно сказать, что он прямо продолжил бальзаковскую традицию на новом литературном этапе. Напомним образ Луизы де Баржетон из "Утраченных иллюзий" Бальзака — ведь это ранняя предшественница Эммы Бовари. В этой провинциальной жеманнице, обожающей Байрона и Руссо, Бальзак разоблачил романтизм, ставший светской модой, ходовым товаром, разоблачил романтизм как изживший себя стиль поэзии и стиль жизни. Супружеские измены г-жи де Баржетон эскизно предваряют романы Эммы, а изображение провинциальных нравов Ангулема перекликается с флоберовскими картинами городов Тоста и Ионвиля, где проходит жизнь семейства Бовари. Связь с Бальзаком проявляется и на сюжетном уровне романа: в основе обоих произведений — ситуация супружеской неверности. Это вообще был самый банальный из сюжетов на современную тему; адюльтер описывался во множестве французских романов, и Флобер подчеркнуто выбирает самый избитый сюжет современной ему литературы, находя в нем возможности для глубоких социально-философских обобщений и художественных открытий.
История Эммы Бовари внешне ничем не примечательна. Дочка богатого фермера воспитывается в монастыре, где чтение контрабандой пронесенных романов зарождает в ней романтические грезы. Флобер язвительно описывает штампы и нелепости романтической литературы, на которой воспитана Эмма:
Там было все про любовь, там были одни только любовники, любовницы, преследуемые дамы, падающие без чувств в уединенных беседках, кучера, которых убивают на каждой станции, кони, которых загоняют на каждой странице, дремучие леса, сердечные тревоги, клятвы, рыдания, слезы и поцелуи, челны, озаренные лунным светом, соловьиное пение в рощах, герои, храбрые, как львы, кроткие, как агнцы, добродетельные донельзя, всегда безукоризненно одетые, слезоточивые, как урны.
Вернувшись в родной дом, она испытывает несоответствие своего положения идеалу и спешит изменить свою жизнь, выйдя замуж за влюбившегося в нее лекаря Шарля Бовари. Вскоре после свадьбы она убеждается, что не любит мужа; медовый месяц в Тосте приносит ей разочарование своей прозаичностью, несхожестью с ее мечтаниями:
Как бы хотела она сейчас облокотиться на балконные перила в каком-нибудь швейцарском домике или укрыть свою печаль в шотландском коттедже, где c нею был бы только ее муж в черном бархатном фраке с длинными фалдами, в мягких сапожках, в треугольной шляпе и кружевных манжетах!
Поскольку Шарль не носит бархатного фрака и мягких сапожек, а носит зимой и летом "высокие сапоги с глубокими косыми складками на подъеме и с прямыми, негнущимися, словно обутыми на деревяшку, головками", а к тому же ночной колпак, ему не дано пробудить чувства своей жены. Он оскорбляет ее своей плоской мыслью, своей расчетливостью и несокрушимой самоуверенностью, и Эмма нисколько не ценит ни его любви, ни его забот. Она мучается, терзается пошлостью своего окружения, начинает болеть, и обеспокоенный здоровьем жены Шарль перебирается из Тоста в Ионвиль, где разворачиваются дальнейшие события романа.
Скучный муж, бессодержательная жизнь, материнство, испорченное для Эммы невозможностью заказать ребенку приданое по своему вкусу, как следствие — два любовника, похожие один на другого: провинциальный донжуан Родольф, легко подыгрывающий Эмме в ее романтических порывах, и Леон, когда-то искренне в нее влюбленный, а теперь развращенный Парижем. Согласно своим представлениям о возвышенной страсти, Эмма дарит своим любовникам подарки, которые подрывают ее кредит; попав в лапы ростовщика, она предпочитает огласке мучительную смерть от мышьяка. Так, совсем не романтически, кончается ее жизненная история. Непосредственной причиной ее смерти становятся денежные затруднения и крысиный яд, а вовсе не любовные переживания. Всю жизнь Эмма стремилась к красоте, пусть вульгарно понятой, к изяществу, утонченности; в жертву этому стремлению она принесла свой супружеский и материнский долг, она не состоялась и как возлюбленная — она не понимает, что любовники используют ее, и даже в смерти ей не дано приблизиться к желанной красоте — подробности ее смерти натуралистичны и отвратительны.
Каждый шаг Эммы и ее возлюбленных — флоберовская иллюстрация нелепостей и опасностей романтического позерства, но соблазнительность романтизма такова, что ему поддаются даже люди, полностью лишенные воображения. Так, безутешный вдовец Эммы Шарль вдруг высказывает "романтические причуды", требуя похоронить Эмму в подвенечном платье, с распущенными волосами, в трех гробах — дубовом, красного дерева и металлическом, и накрыть ее зеленым бархатом. Еще не найдена любовная переписка Эммы; Шарль пока уверен, что со смертью любимой жены потерял все, и его тоска и любовь к ней находят выражение в этом нелепом порыве. Не только Шарль — сам автор в сцене предсмертного отпущения грехов поднимается до патетики, и стиль его вдруг превращается в стиль взволнованно-романтический:
После этого священник... обмакнул большой палец правой руки в миро [это пока еще нормальный для романа автор, который в своем всеведении и исключительной наблюдательности считает нужным указать, что рука была правая, а погружен в миро большой палец. — И. К. ] — и приступил к помазанию: умастил ей сперва глаза, еще недавно столь жадные до всяческого земного великолепия; затем — ноздри, с упоением вдыхавшие теплый ветер и ароматы любви; затем - уста, откуда исходила ложь, вопли оскорбленной гордости и сладострастные стоны; затем — руки, получавшие наслаждение от нежных прикосновений, и, наконец, подошвы ног, которые так быстро бежали, когда она жаждала утолить свои желания, и которые никогда уже больше не пройдут по земле.
Эта сцена последнего причастия одновременно и напоминание о грехах и заблуждениях несчастной провинциальной мещаночки, и оправдание, утверждение ее жизненной правды. Задача Флобера — разглядеть в безвкусной, ограниченной г-же Бовари за ее бульварными вкусами, за отсутствием образованности не только нелепость ее "идеала", но и подлинный трагизм. В глазах автора ее спасает и не дает раствориться в окружающей ее пошлости только одно — жажда идеала, томление духа, сама сила ее иллюзий.
Характер такой сложности возникает в результате новой авторской стратегии в романе. Флобер не выступал в качестве литературного критика или теоретика литературы, однако из его переписки вырисовывается такая концепция задач жанра романа и романиста, которая окажет решающее влияние на дальнейшую судьбу романа в европейских литературах.
Флобер видел все пороки социальной и политической действительности своего времени, видел торжество наглой буржуазии в период Второй империи во Франции и, хотя был знаком со всеми социальными теориями своей эпохи, не верил в возможность каких бы то ни было улучшений: "Не осталось ничего, кроме подлой и тупой черни. Нас всех пришибло до уровня всеобщей посредственности".
Чтобы не иметь ничего общего с "торжествующим лавочником", Флобер предпочитает писать для немногих истинных ценителей искусства, для интеллектуальной элиты, и развивает лозунг, выдвинутый в 1835 году французским романтиком Теофилем Готье, — "искусство для искусства" — в свою теорию "башни из слоновой кости". Служитель искусства должен отгородиться от мира стенами своей "башни из слоновой кости", и чем менее благоприятны исторические и социальные условия для занятий искусством, "чем хуже погода на дворе", тем крепче художник должен запереть двери своего убежища, чтобы ничто не отвлекало его от служения высшему идеалу. Полемически направленная против буржуазного отношения к искусству как к чистому развлечению, как к товару на ярмарке духовных ценностей, его теория утверждает искусство как высшую ценность бытия, и искусство, в частности, главный жанр литературы современности — роман — должен быть воплощением совершенства, в нем воедино должны слиться форма и содержание.
Главное новшество Флобера в теории романа касается авторской позиции. В одном из писем он говорит: "Что касается отсутствия убеждений, то увы! меня от них просто распирает. Я лопнуть готов от постоянно сдерживаемых гнева и негодования. Но, согласно моим представлениям о совершенном Искусстве, художнику не следует высказывать свои истинные чувства, он должен обнаруживать себя в своем творении не больше, чем Бог обнаруживает себя в природе". По поводу "Госпожи Бовари" он писал: "Я хочу, чтобы в моей книге не было ни одного чувства, ни одного размышления автора". И действительно, в романе нет столь привычных у Бальзака обращений автора к читателю, нет авторских реплик и сентенций — авторская позиция раскрывается в самом материале: в сюжете и конфликте, в расстановке персонажей, в стиле произведения.
Флобер сознательно сводит к минимуму внешнее действие романа, сосредоточиваясь на причинах событий. Он анализирует мысли и чувства своих героев, пропуская каждое слово через фильтр разума. Роман производит в результате удивительно цельное впечатление, возникает ощущение закономерности, непоправимости происходящего, и создается это впечатление за счет самых экономных художественных средств. Флобер рисует единство материального и духовного мира, понимаемое как некое пленение духа, как роковая власть обстоятельств. Его героиня не может выбраться из косности и застоя провинциального существования, она раздавлена мещанским бытом. У Флобера на место бальзаковской избыточности описаний приходит поэтика детали. Он убедился, что излишне подробные описания вредят показу, и автор "Госпожи Бовари" сводит описания к минимуму: лишь отдельные штрихи портретов героев, как, например, прямой пробор в черных волосах Эммы, становятся своего рода силовыми линиями, вокруг которых воображение читателя достраивает внешность персонажей, облик глухих городков, пейзажи, на фоне которых разворачиваются любовные романы Эммы. В "Госпоже Бовари" внешний мир течет вместе с нравственной жизнью Эммы, и сама безысходность ее борений определяется упрямой неподвижностью внешнего мира. Флобер сдержанно и лаконично описывает все перемены настроений своей героини, все этапы ее духовной жизни, стремясь воплотить свои принципы безличного, или объективного, искусства. Он не облегчает читателю задачу определения авторского отношения к описываемым событиям, не дает оценок своим персонажам, полностью выдерживая принцип самораскрытия героев. Как бы перевоплощаясь в своих героев, он показывает жизнь их глазами — вот в чем смысл известного флоберовского высказывания: "Госпожа Бовари — это я".
Все эти компоненты художественного новаторства Флобера привели к скандалу в момент выхода романа в свет. Против автора и издателей романа было выдвинуто обвинение в "реализме", в "оскорблении общественной морали, религии и добрых нравов", и устроен суд над романом. Роман был оправдан, и началась долгая история этого шедевра, который, несомненно, является связующим звеном между литературой века XIX и века ХХ.
Молодой лекарь Шарль Бовари впервые увидел Эмму Руо, когда его вызвали на ферму её отца, сломавшего ногу. На Эмме было синее шерстяное платье с тремя оборками. Волосы у нее были черные, гладко зачесанные спереди на прямой пробор, щеки розовые, взгляд больших черных глаз прямой и открытый. Шарль к этому времени уже был женат на уродливой и сварливой вдове, которую ему сосватала мать из-за приданого. Перелом у папаши Руо оказался легким, но Шарль продолжал ездить на ферму. Ревнивая жена выяснила, что мадемуазель Руо училась в монастыре урсулинок,
Что она “танцует, знает географию, рисует, вышивает и. бренчит на фортепьяно. Нет, это уж слишком!”. Она изводила мужа попреками.
Однако скоро жена Шарля неожиданно скончалась. И через некоторое время он женился на Эмме. Свекровь отнеслась к новой невестке холодно. Эмма стала госпожой Бовари и переехала в дом Шарля в местечко Тост. Она оказалась прекрасной хозяйкой. Шарль боготворил жену. “Весь мир замыкался для него в пределы шелковистого обхвата её платьев”. Когда после работы он сидел у порога дома в туфлях, вышитых Эммой, то чувствовал себя на верху блаженства. Эмма же, в отличие от него, была полна смятенья. До свадьбы она поверила, что “то дивное чувство, которое она до сих пор представляла себе в виде райской птицы <...> слетело, наконец, к ней”, но счастье не наступило, и она решила, что ошиблась. В монастыре она пристрастилась к чтению романов, ей хотелось, подобно любимым героиням, жить в старинном замке и ждать верного рыцаря. Она выросла с мечтой о сильных и красивых страстях, а действительность в захолустье была так прозаична! Шарль был предан ей, добр и трудолюбив, но в нем не было и тени героического. Речь его “была плоской, точно панель, по которой вереницей тянулись чужие мысли в их будничной одежде <...> Он ничему не учил, ничего не знал, ничего не желал”.
Однажды в её жизнь вторглось нечто необычное. Бовари получили приглашение на бал в родовой замок маркиза, которому Шарль удачно удалил нарыв в горле. Великолепные залы, знатные гости, изысканные яства, запах цветов, тонкого белья и трюфелей – в этой атмосфере Эмма испытала острое блаженство. Особенно возбуждало её, что среди светской толчеи она различала токи запретных связей и предосудительных наслаждений. Она вальсировала с настоящим виконтом, который потом уезжал в сам Париж! Атласные туфельки её после танцев пожелтели от навощенного паркета. “С её сердцем случилось то же, что и с туфельками: от прикосновения с роскошью на нем осталось нечто неизгладимое…” Как ни надеялась Эмма на новое приглашение, его не последовало. Теперь жизнь в Тосте ей совсем опостылела. “Будущее представлялось ей темным коридором, упирающимся в наглухо запертую дверь”. Тоска приняла форму болезни, Эмму мучили приступы удушья, сердцебиение, у нее появился сухой кашель, взвинченность сменялась апатией. Встревоженный Шарль объяснил её состояние климатом и стал подыскивать новое место.
Весной супруги Бовари переехали в городок Ионвиль под Руаном. Эмма к тому времени уже ждала ребенка.
Это был край, где “говор лишен характерности, а пейзаж – своеобразия”. В один и тот же час на центральной площади останавливался убогий дилижанс “Ласточка”, и его кучер раздавал жителям свертки с покупками. В одно и то же время весь город варил варенье, запасаясь на год вперед. Все знали все и судачили обо всем и вся. Бовари были введены в здешнее общество. К нему относились аптекарь господин Оме, лицо которого “не выражало ничего, кроме самовлюбленности” , торговец тканями господин Лере, а также священник, полицейский, трактирщица, нотариус и еще несколько особ. На этом фоне выделялся двадцатилетний помощник нотариуса Леон Дюпюи – белокурый, с загнутыми ресницами, робкий и застенчивый. Он любил почитать, рисовал акварели и бренчал на пианино одним пальцем. Эмма Бовари поразила его воображение. С первой беседы они почувствовали друг в друге родственную душу. Оба любили поговорить о возвышенном и страдали от одиночества и скуки.
Эмма хотела сына, но родилась девочка. Она назвала её Бертой – это имя она слышала на балу у маркиза. Девочке нашли кормилицу. Жизнь продолжалась. Папаша Руо присылал им по весне индейку. Иногда навещала свекровь, корившая невестку за расточительность. Только общество Леона, с которым Эмма часто встречалась на вечеринках у аптекаря, скрашивало её одиночество. Молодой человек уже был пылко влюблен в нее, но не знал, как объясниться. “Эмма казалась ему столь добродетельной, столь неприступной, что у него уже не оставалось и проблеска надежды”, Он не подозревал, что Эмма в душе тоже страстно мечтает о нем. Наконец помощник нотариуса уехал в Париж продолжать образование. После его отъезда Эмма впала в черную меланхолию и отчаяние. Ее раздирали горечь и сожаление о несостоявшемся счастье. Чтобы как-то развеяться, она накупила в лавке у Лере обновок. Она и прежде пользовалась его услугами. Лере был ловким, льстивым и по-кошачьи хитрым человеком. Он давно угадал страсть Эммы к красивым вещам и охотно предлагал ей покупки в долг, присылая то отрезы, то кружева, то ковры, то шарфы. Постепенно Эмма оказалась у лавочника в изрядном долгу, о чем муж не подозревал.
Однажды на прием к Шарлю пришел помещик Родольф Буланже. Сам он был здоров как бык, а на осмотр привез своего слугу. Эмма сразу ему понравилась. В отличие от робкого Леона тридцатичетырехлетний холостяк Родольф был опытным в отношениях с женщинами и уверенным в себе. Он нашел путь к сердцу Эммы с помощью туманных жалоб на одиночество и непонимание. Через некоторое время она стала его любовницей. Это случилось на верховой прогулке, которую предложил Родольф – как средство поправить пошатнувшееся здоровье госпожи Бовари. Эмма отдалась Родольфу в лесном шалаше, безвольно, “пряча лицо, вся в слезах”. Однако затем страсть вспыхнула в ней, и упоительно-смелые свидания стали смыслом её жизни. Она приписывала загорелому, сильному Родольфу героические черты своего воображаемого идеала. Она требовала от него клятв в вечной любви и самопожертвования. Чувство её нуждалось в романтическом обрамлении. Она заставляла флигель, где они встречались по ночам, вазами с цветами. Делала Родольфу дорогие подарки, которые покупала все у того же Лере втайне от мужа.
Чем больше привязывалась Эмма, тем более остывал к ней Родольф. Она трогала его, ветреника, своей чистотой и простодушностью. Но больше всего он дорожил собственным покоем. Связь с Эммой могла повредить его репутации. А она вела себя чересчур безрассудно. И Родольф все чаще делал ей замечания по этому поводу. Однажды он пропустил три свидания подряд. Самолюбие Эммы было больно задето. “Она даже призадумалась: за что она так ненавидит Шарля и не лучше ли все-таки попытаться полюбить его? Но Шарль не оценил этого возврата былого чувства, её жертвенный порыв разбился, это повергло её в полное смятение, а тут еще подвернулся аптекарь и нечаянно подлил масла в огонь”.
Аптекарь Оме числился в Ионвиле поборником прогресса. Он следил за новыми веяниями и даже печатался в газете “Руанский светоч”. На этот раз им овладела мысль о произведении в Ионвиле одной новомодной операции, о которой он вычитал в хвалебной статье. С этой идеей Оме насел на Шарля, уговаривая его и Эмму, что они ничем не рискуют. Выбрали и жертву – конюха, у которого было врожденное искривление стопы. Вокруг несчастного образовался целый заговор, и в конце концов он сдался. После операции взволнованная Эмма встретила Шарля на пороге и бросилась ему на шею. Вечером супруги оживленно строили планы. А через пять дней конюх стал умирать. У него началась гангрена. Пришлось срочно вызвать “местную знаменитость” – врача, который обозвал всех остолопами и отрезал больному ногу до колена. Шарль был в отчаянии, а Эмма сгорала от позора. Душераздирающие крики бедняги конюха слышал весь город. Она еще раз убедилась, что её муж – заурядность и ничтожество. В этот вечер она встретилась с Родольфом, “и от жаркого поцелуя вся их досада растаяла, как снежный ком”.
Она стала мечтать о том, чтобы навсегда уехать с Родольфом, и наконец заговорила об этом всерьез – после ссоры со свекровью, приехавшей в гости. Она так настаивала, так умоляла, что Родольф отступил и дал слово выполнить её просьбу. Был составлен план. Эмма вовсю готовилась к побегу. Она по секрету заказала у Лере плащ, чемоданы и разные мелочи для дороги. Но её ждал удар: накануне отъезда Родольф передумал брать на себя такую обузу. Он твердо решил порвать с Эммой и послал ей прощальное письмо в корзинке с абрикосами. В нем он также извещал, что уезжает на время.
…Сорок три дня Шарль не отходил от Эммы, у которой началось воспаление мозга. Только к весне ей стало лучше. Теперь Эмма была равнодушна ко всему на свете. Она увлеклась благотворительностью и обратилась к Богу. Казалось, ничто не может её оживить. В Руане в это время гастролировал знаменитый тенор. И Шарль, по совету аптекаря, решил повезти жену в театр.
Эмма слушала оперу “Лючия де Ламермур”, забыв обо всем. Переживания героини казались ей схожими с её муками. Она вспомнила собственную свадьбу. “О, если б в ту пору, когда её красота еще не утратила своей первоначальной свежести, когда к ней еще не пристала грязь супружеской жизни, когда она еще не разочаровалась в любви запретной, кто-нибудь отдал ей свое большое, верное сердце, то добродетель, нежность, желание и чувство долга слились бы в ней воедино и с высоты такого счастья она бы уже не пала <...>. А в антракте её ждала неожиданная встреча с Леоном. Теперь он практиковал в Руане. Они не виделись три года и забыли друг друга. Леон был уже не прежним робким юношей. “Он решил, что пора сойтись с этой женщиной”, убедил госпожу Бовари остаться еще на один день, чтобы вновь послушать Лагарди. Шарль горячо его поддержал и уехал в Ионвиль один.
…Снова Эмма была любима, снова она безжалостно обманывала мужа и сорила деньгами. Каждый четверг она уезжала в Руан, где якобы брала уроки музыки, а сама встречалась в гостинице с Леоном. Теперь она выступала как искушенная женщина, и Леон был всецело в её власти. Между тем хитрец Лере принялся настойчиво напоминать о долгах. По подписанным векселям накопилась огромная сумма. Бовари грозила опись имущества. Ужас подобного исхода невозможно было представить. Эмма бросилась к Леону, но её возлюбленный был малодушен и труслив. Его уже и так пугало, что Эмма слишком часто приходит к нему прямо в контору. И он ничем ей не помог. Ни у нотариуса, ни у податного инспектора она также не нашла сочувствия. Тогда её осенило – Родольф! Ведь он давно вернулся к себе в поместье. И он богат. Но бывший её герой, поначалу приятно удивленный её появлением, холодно заявил: “У меня таких денег нет, сударыня”.
Эмма вышла от него, чувствуя, что сходит с ума. С трудом добрела она до аптеки, прокралась наверх, где хранились яды, нашла банку с мышьяком и тут же проглотила порошок…
Она умерла через несколько дней в страшных мучениях. Шарль не мог поверить в её смерть. Он был полностью разорен и убит горем. Окончательным ударом стало для него то, что он нашел письма Родольфа и Леона. Опустившийся, обросший, неопрятный, он бродил по дорожкам и плакал навзрыд. Вскоре он тоже умер, прямо на скамейке в саду, сжимая в руке прядь Эмминых волос. Маленькую Берту взяла на воспитание сначала мать Шарля, а после её смерти – престарелая тетка. Папашу Руо разбил паралич. Денег у Берты не осталось, и она вынуждена была пойти на прядильную фабрику.
Леон вскоре после смерти Эммы удачно женился. Лере открыл новый магазин. Аптекарь получил орден Почетного легиона, о котором давно мечтал. Все они очень преуспели.
VK. init({apiId: 2798153, onlyWidgets: true}); VK. Widgets. Comments(“vk_comments”, {limit: 20, width: “790”, attach: “*”});
Молодой лекарь Шарль Бовари впервые увидел Эмму Руо, когда его вызвали на ферму её отца, сломавшего ногу. На Эмме было синее шерстяное платье с тремя оборками. Волосы у нее были черные, гладко зачесанные спереди на прямой пробор, щеки розовые, взгляд больших черных глаз прямой и открытый. Шарль к этому времени уже был женат на уродливой и сварливой вдове, которую ему сосватала мать из-за приданого. Перелом у папаши Руо оказался легким, но Шарль продолжал ездить на ферму. Ревнивая жена выяснила, что мадемуазель Руо училась в монастыре урсулинок, что она «танцует, знает географию, рисует, вышивает и бренчит на фортепьяно. Нет, это уж слишком!». Она изводила мужа попреками.
Однако скоро жена Шарля неожиданно скончалась. И через некоторое время он женился на Эмме. Свекровь отнеслась к новой невестке холодно. Эмма стала госпожой Бовари и переехала в дом Шарля в местечко Тост. Она оказалась прекрасной хозяйкой. Шарль боготворил жену. «Весь мир замыкался для него в пределы шелковистого обхвата её платьев». Когда после работы он сидел у порога дома в туфлях, вышитых Эммой, то чувствовал себя на верху блаженства. Эмма же, в отличие от него, была полна смятенья. До свадьбы она поверила, что «то дивное чувство, которое она до сих пор представляла себе в виде райской птицы […] слетело, наконец, к ней», но счастье не наступило, и она решила, что ошиблась. В монастыре она пристрастилась к чтению романов, ей хотелось, подобно любимым героиням, жить в старинном замке и ждать верного рыцаря. Она выросла с мечтой о сильных и красивых страстях, а действительность в захолустье была так прозаична! Шарль был предан ей, добр и трудолюбив, но в нем не было и тени героического. Речь его «была плоской, точно панель, по которой вереницей тянулись чужие мысли в их будничной одежде […] Он ничему не учил, ничего не знал, ничего не желал».
Однажды в её жизнь вторглось нечто необычное. Бовари получили приглашение на бал в родовой замок маркиза, которому Шарль удачно удалил нарыв в горле. Великолепные залы, знатные гости, изысканные яства, запах цветов, тонкого белья и трюфелей - в этой атмосфере Эмма испытала острое блаженство. Особенно возбуждало её, что среди светской толчеи она различала токи запретных связей и предосудительных наслаждений. Она вальсировала с настоящим виконтом, который потом уезжал в сам Париж! Атласные туфельки её после танцев пожелтели от навощенного паркета. «С её сердцем случилось то же, что и с туфельками: от прикосновения с роскошью на нем осталось нечто неизгладимое…» Как ни надеялась Эмма на новое приглашение, его не последовало. Теперь жизнь в Тосте ей совсем опостылела. «Будущее представлялось ей темным коридором, упирающимся в наглухо запертую дверь». Тоска приняла форму болезни, Эмму мучили приступы удушья, сердцебиение, у нее появился сухой кашель, взвинченность сменялась апатией. Встревоженный Шарль объяснил её состояние климатом и стал подыскивать новое место.
Весной супруги Бовари переехали в городок Ионвиль под Руаном. Эмма к тому времени уже ждала ребенка.
Это был край, где «говор лишен характерности, а пейзаж - своеобразия». В один и тот же час на центральной площади останавливался убогий дилижанс «Ласточка», и его кучер раздавал жителям свертки с покупками. В одно и то же время весь город варил варенье, запасаясь на год вперед. Все знали все и судачили обо всем и вся. Бовари были введены в здешнее общество. К нему относились аптекарь господин Оме, лицо которого «не выражало ничего, кроме самовлюбленности» , торговец тканями господин Лере, а также священник, полицейский, трактирщица, нотариус и еще несколько особ. На этом фоне выделялся двадцатилетний помощник нотариуса Леон Дюпюи - белокурый, с загнутыми ресницами, робкий и застенчивый. Он любил почитать, рисовал акварели и бренчал на пианино одним пальцем. Эмма Бовари поразила его воображение. С первой беседы они почувствовали друг в друге родственную душу. Оба любили поговорить о возвышенном и страдали от одиночества и скуки.
Эмма хотела сына, но родилась девочка. Она назвала её Бертой - это имя она слышала на балу у маркиза. Девочке нашли кормилицу. Жизнь продолжалась. Папаша Руо присылал им по весне индейку. Иногда навещала свекровь, корившая невестку за расточительность. Только общество Леона, с которым Эмма часто встречалась на вечеринках у аптекаря, скрашивало её одиночество. Молодой человек уже был пылко влюблен в нее, но не знал, как объясниться. «Эмма казалась ему столь добродетельной, столь неприступной, что у него уже не оставалось и проблеска надежды», Он не подозревал, что Эмма в душе тоже страстно мечтает о нем. Наконец помощник нотариуса уехал в Париж продолжать образование. После его отъезда Эмма впала в черную меланхолию и отчаяние. Ее раздирали горечь и сожаление о несостоявшемся счастье. Чтобы как-то развеяться, она накупила в лавке у Лере обновок. Она и прежде пользовалась его услугами. Лере был ловким, льстивым и по-кошачьи хитрым человеком. Он давно угадал страсть Эммы к красивым вещам и охотно предлагал ей покупки в долг, присылая то отрезы, то кружева, то ковры, то шарфы. Постепенно Эмма оказалась у лавочника в изрядном долгу, о чем муж не подозревал.
Однажды на прием к Шарлю пришел помещик Родольф Буланже. Сам он был здоров как бык, а на осмотр привез своего слугу. Эмма сразу ему понравилась. В отличие от робкого Леона тридцатичетырехлетний холостяк Родольф был опытным в отношениях с женщинами и уверенным в себе. Он нашел путь к сердцу Эммы с помощью туманных жалоб на одиночество и непонимание. Через некоторое время она стала его любовницей. Это случилось на верховой прогулке, которую предложил Родольф - как средство поправить пошатнувшееся здоровье госпожи Бовари. Эмма отдалась Родольфу в лесном шалаше, безвольно, «пряча лицо, вся в слезах». Однако затем страсть вспыхнула в ней, и упоительно-смелые свидания стали смыслом её жизни. Она приписывала загорелому, сильному Родольфу героические черты своего воображаемого идеала. Она требовала от него клятв в вечной любви и самопожертвования. Чувство её нуждалось в романтическом обрамлении. Она заставляла флигель, где они встречались по ночам, вазами с цветами. Делала Родольфу дорогие подарки, которые покупала все у того же Лере втайне от мужа.
Чем больше привязывалась Эмма, тем более остывал к ней Родольф. Она трогала его, ветреника, своей чистотой и простодушностью. Но больше всего он дорожил собственным покоем. Связь с Эммой могла повредить его репутации. А она вела себя чересчур безрассудно. И Родольф все чаще делал ей замечания по этому поводу. Однажды он пропустил три свидания подряд. Самолюбие Эммы было больно задето. «Она даже призадумалась: за что она так ненавидит Шарля и не лучше ли все-таки попытаться полюбить его? Но Шарль не оценил этого возврата былого чувства, её жертвенный порыв разбился, это повергло её в полное смятение, а тут еще подвернулся аптекарь и нечаянно подлил масла в огонь».
Аптекарь Оме числился в Ионвиле поборником прогресса. Он следил за новыми веяниями и даже печатался в газете «Руанский светоч». На этот раз им овладела мысль о произведении в Ионвиле одной новомодной операции, о которой он вычитал в хвалебной статье. С этой идеей Оме насел на Шарля, уговаривая его и Эмму, что они ничем не рискуют. Выбрали и жертву - конюха, у которого было врожденное искривление стопы. Вокруг несчастного образовался целый заговор, и в конце концов он сдался. После операции взволнованная Эмма встретила Шарля на пороге и бросилась ему на шею. Вечером супруги оживленно строили планы. А через пять дней конюх стал умирать. У него началась гангрена. Пришлось срочно вызвать «местную знаменитость» - врача, который обозвал всех остолопами и отрезал больному ногу до колена. Шарль был в отчаянии, а Эмма сгорала от позора. Душераздирающие крики бедняги конюха слышал весь город. Она еще раз убедилась, что её муж - заурядность и ничтожество. В этот вечер она встретилась с Родольфом, «и от жаркого поцелуя вся их досада растаяла, как снежный ком».
Она стала мечтать о том, чтобы навсегда уехать с Родольфом, и наконец заговорила об этом всерьез - после ссоры со свекровью, приехавшей в гости. Она так настаивала, так умоляла, что Родольф отступил и дал слово выполнить её просьбу. Был составлен план. Эмма вовсю готовилась к побегу. Она по секрету заказала у Лере плащ, чемоданы и разные мелочи для дороги. Но её ждал удар: накануне отъезда Родольф передумал брать на себя такую обузу. Он твердо решил порвать с Эммой и послал ей прощальное письмо в корзинке с абрикосами. В нем он также извещал, что уезжает на время.
…Сорок три дня Шарль не отходил от Эммы, у которой началось воспаление мозга. Только к весне ей стало лучше. Теперь Эмма была равнодушна ко всему на свете. Она увлеклась благотворительностью и обратилась к Богу. Казалось, ничто не может её оживить. В Руане в это время гастролировал знаменитый тенор. И Шарль, по совету аптекаря, решил повезти жену в театр.
Эмма слушала оперу «Лючия де Ламермур», забыв обо всем. Переживания героини казались ей схожими с её муками. Она вспомнила собственную свадьбу. «О, если б в ту пору, когда её красота еще не утратила своей первоначальной свежести, когда к ней еще не пристала грязь супружеской жизни, когда она еще не разочаровалась в любви запретной, кто-нибудь отдал ей свое большое, верное сердце, то добродетель, нежность, желание и чувство долга слились бы в ней воедино и с высоты такого счастья она бы уже не пала […]. А в антракте её ждала неожиданная встреча с Леоном. Теперь он практиковал в Руане. Они не виделись три года и забыли друг друга. Леон был уже не прежним робким юношей. «Он решил, что пора сойтись с этой женщиной», убедил госпожу Бовари остаться еще на один день, чтобы вновь послушать Лагарди. Шарль горячо его поддержал и уехал в Ионвиль один.
…Снова Эмма была любима, снова она безжалостно обманывала мужа и сорила деньгами. Каждый четверг она уезжала в Руан, где якобы брала уроки музыки, а сама встречалась в гостинице с Леоном. Теперь она выступала как искушенная женщина, и Леон был всецело в её власти. Между тем хитрец Лере принялся настойчиво напоминать о долгах. По подписанным векселям накопилась огромная сумма. Бовари грозила опись имущества. Ужас подобного исхода невозможно было представить. Эмма бросилась к Леону, но её возлюбленный был малодушен и труслив. Его уже и так пугало, что Эмма слишком часто приходит к нему прямо в контору. И он ничем ей не помог. Ни у нотариуса, ни у податного инспектора она также не нашла сочувствия. Тогда её осенило - Родольф! Ведь он давно вернулся к себе в поместье. И он богат. Но бывший её герой, поначалу приятно удивленный её появлением, холодно заявил: «У меня таких денег нет, сударыня».
Эмма вышла от него, чувствуя, что сходит с ума. С трудом добрела она до аптеки, прокралась наверх, где хранились яды, нашла банку с мышьяком и тут же проглотила порошок…
Она умерла через несколько дней в страшных мучениях. Шарль не мог поверить в её смерть. Он был полностью разорен и убит горем. Окончательным ударом стало для него то, что он нашел письма Родольфа и Леона. Опустившийся, обросший, неопрятный, он бродил по дорожкам и плакал навзрыд. Вскоре он тоже умер, прямо на скамейке в саду, сжимая в руке прядь Эмминых волос. Маленькую Берту взяла на воспитание сначала мать Шарля, а после её смерти - престарелая тетка. Папашу Руо разбил паралич. Денег у Берты не осталось, и она вынуждена была пойти на прядильную фабрику.
Леон вскоре после смерти Эммы удачно женился. Лере открыл новый магазин. Аптекарь получил орден Почетного легиона, о котором давно мечтал. Все они очень преуспели.
ГОСПОЖА БОВАРИ
(Провинциальные нравы)
МАРИ-АНТУАНУ-ЖЮЛИ СЕНАРУ,
парижскому адвокату, бывшему президенту Национального собрания и министру внутренних дел
Дорогой и знаменитый друг!
Позвольте мне поставить Ваше имя на первой странице этой книги, перед посвящением, ибо Вам главным образом я обязан ее выходом в свет. Ваша блестящая защитительная речь указала мне самому на ее значение, какого я не придавал ей раньше. Примите же эту слабую дань глубочайшей моей признательности за Ваше красноречие и за Ваше самопожертвование.
Луи Буйле{1}
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Когда мы готовили уроки, к нам вошел директор, ведя за собой одетого по-домашнему «новичка» и служителя, тащившего огромную парту. Некоторые из нас дремали, но тут все мы очнулись и вскочили с таким видом, точно нас неожиданно оторвали от занятий.
Директор сделал нам знак сесть по местам, а затем, обратившись к классному наставнику, сказал вполголоса:
Новичок все еще стоял в углу, за дверью, так что мы с трудом могли разглядеть этого деревенского мальчика лет пятнадцати, ростом выше нас всех. Волосы у него были подстрижены в кружок, как у сельского псаломщика, держался он чинно, несмотря на крайнее смущение. Особой крепостью сложения он не отличался, а все же его зеленая суконная курточка с черными пуговицами, видимо, жала ему в проймах, из обшлагов высовывались красные руки, не привыкшие к перчаткам. Он чересчур высоко подтянул помочи, и из-под его светло-коричневых брючек выглядывали синие чулки. Башмаки у него были грубые, плохо вычищенные, подбитые гвоздями.
Начали спрашивать уроки. Новичок слушал затаив дыхание, как слушают проповедь в церкви, боялся заложить нога на ногу, боялся облокотиться, а в два часа, когда прозвонил звонок, наставнику пришлось окликнуть его, иначе он так и не стал бы в пару.
При входе в класс нам всегда хотелось поскорее освободить руки, и мы обыкновенно бросали фуражки на пол; швырять их полагалось прямо с порога под лавку, но так, чтобы они, ударившись о стену, подняли как можно больше пыли: в этом заключался особый шик.
Быть может, новичок не обратил внимания на нашу проделку, быть может, он не решился принять в ней участие, но только молитва кончилась, а он все еще держал фуражку на коленях. Она представляла собою сложный головной убор, помесь медвежьей шапки, котелка, фуражки на выдровом меху и пуховой шапочки, - словом, это была одна из тех дрянных вещей, немое уродство которых не менее выразительно, чем лицо дурачка. Яйцевидная, распяленная на китовом усе, она начиналась тремя круговыми валиками; далее, отделенные от валиков красным околышем, шли вперемежку ромбики бархата и кроличьего меха; над ними высилось нечто вроде мешка, который увенчивался картонным многоугольником с затейливой вышивкой из тесьмы, а с этого многоугольника свешивалась на длинном тоненьком шнурочке кисточка из золотой канители. Фуражка была новенькая, ее козырек блестел.
Встаньте, - сказал учитель.
Он встал; фуражка упала. Весь класс захохотал.
Он нагнулся и поднял фуражку. Сосед сбросил ее локтем - ему опять пришлось за ней нагибаться.
Да избавьтесь вы от своего фургона! - сказал учитель, не лишенный остроумия.
Дружный смех школьников привел бедного мальчика в замешательство - он не знал, держать ли ему фуражку в руках, бросить ли на пол или надеть на голову. Он сел и положил ее на колени.
Встаньте, - снова обратился к нему учитель, - и скажите, как ваша фамилия.
Новичок пробормотал нечто нечленораздельное.
Повторите!
В ответ послышалось то же глотание целых слогов, заглушаемое гиканьем класса.
Громче! - крикнул учитель. - Громче!
Новичок с решимостью отчаяния разинул рот и во всю силу легких, точно звал кого-то, выпалил:
Шарбовари!
Тут взметнулся невообразимый шум и стал расти crescendo, со звонкими выкриками (класс грохотал, гоготал, топотал, повторял: Шарбовари! Шарбовари!), а затем распался на отдельные голоса, но долго еще не мог утихнуть и время от времени пробегал по рядам парт, на которых непогасшею шутихой то там, то здесь вспыхивал приглушенный смех.
Под градом окриков порядок мало-помалу восстановился, учитель, заставив новичка продиктовать, произнести по складам, а потом еще раз прочитать свое имя и фамилию, в конце концов разобрал слова «Шарль Бовари» и велел бедняге сесть за парту «лентяев», у самой кафедры. Новичок шагнул, но сейчас же остановился в нерешимости.
Что вы ищете? - спросил учитель.
Мою фур… - беспокойно оглядываясь, робко заговорил новичок.
Пятьсот строк всему классу!
Это грозное восклицание, подобно Quos ego, укротило вновь поднявшуюся бурю.
Перестанете вы или нет? - еще раз прикрикнул разгневанный учитель и, вынув из-под шапочки носовой платок, отер со лба пот. - А вы, новичок, двадцать раз проспрягаете мне в тетради ridiculus sum. - Несколько смягчившись, он прибавил: - Да найдется ваша фуражка! Никто ее не украл.
Наконец все успокоились. Головы склонились над тетрадями, и оставшиеся два часа новичок вел себя примерно, хотя время от времени прямо в лицо ему попадали метко пущенные с кончика пера шарики жеваной бумаги. Он вытирал лицо рукой, но позы не менял и даже не поднимал глаз.
Вечером, перед тем как готовить уроки, он разложил свои школьные принадлежности, тщательно разлиновал бумагу. Мы видели, как добросовестно он занимался, поминутно заглядывая в словарь, стараясь изо всех сил. Грамматику он знал недурно, но фразы у него получались неуклюжие, так что в старший класс его, видимо, перевели только за прилежание. Родители, люди расчетливые, не спешили отдавать его в школу, и основы латинского языка ему преподал сельский священник.
У его отца, г-на Шарля-Дени-Бартоломе Бовари, отставного ротного фельдшера, в 1812 году вышла некрасивая история, связанная с рекрутским набором, и ему пришлось уйти со службы, но благодаря своим личным качествам он сумел прихватить мимоходом приданое в шестьдесят тысяч франков, которое владелец шляпного магазина давал за своей дочерью, прельстившейся наружностью фельдшера. Красавчик, говорун, умевший лихо бряцать шпорами, носивший усы с подусниками, унизывавший пальцы перстнями, любивший рядиться во все яркое, он производил впечатление бравого молодца и держался с коммивояжерской бойкостью. Женившись, он года два-три проживал приданое - плотно обедал, поздно вставал, курил фарфоровые чубуки, каждый вечер бывал в театрах и часто заглядывал в кафе. Тесть оставил после себя немного; с досады г-н Бовари завел было фабрику, но, прогорев, удалился в деревню, чтобы поправить свои дела. Однако в сельском хозяйстве он смыслил не больше, чем в ситцах, на лошадях своих катался верхом, вместо того чтобы на них пахать, сидр тянул целыми бутылками, вместо того чтобы продавать его бочками, лучшую живность со своего птичьего двора съедал сам, охотничьи сапоги смазывал салом своих свиней - и вскоре пришел к заключению, что всякого рода хозяйственные затеи следует бросить.
Роман «Госпожа Бовари» Флобера был написан в 1856 году. Несмотря на достаточно простой сюжет, книга по праву считается одним из шедевров мировой литературы. Главная ее ценность – глубокий психологизм, выраженный в тонко подмеченных деталях и особой форме подачи сюжета.
Главные герои
Эмма – молодая, красивая, хорошо образованная женщина, страдавшая от несоответствия жизни и ее мечтаний.
Шарль Бовари – лекарь, супруг Эммы, простой, доверчивый мужчина.
Другие персонажи
Господин Руо – фермер, отец Эммы, добродушный, прагматичный человек.
Господин Оме – хитрый аптекарь, перебивавший всю клиентуру Бовари.
Берта – единственная дочь Эммы и Шарля Бовари.
Леон Дюпюи – помощник нотариуса, образованный, романтический юноша, влюбленный в Эмму.
Родольф Буланже – богатый помещик, опытный сердцеед, холодный, расчетливый мужчина.
Господин Лере – хитрый, льстивый торговец дамскими нарядами, один из главных кредиторов госпожи Бовари.
Часть первая
Глава 1
В пятый класс руанского колледжа поступил новый ученик – высокий деревенский мальчик лет пятнадцати. Он выглядел несколько несуразно – одежда была ему явно мала, волосы « были подстрижены в кружок, как у сельского псаломщика », он не знал, куда деть свои большие руки и ноги.
Выяснилось, что новичка звали Шарль Бовари. Его отец, отставной ротный фельдшер, « не придавал большого значения умственному развитию », и только благодаря настойчивости матери двенадцатилетний стал заниматься.
После окончания школы Шарль со второй попытки сдал экзамены на звание лекаря и получил место в Тосте. Мать, обожавшая сына, нашла ему подходящую жену – некрасивую « женщину сорока пяти лет, но зато имевшую тысячу двести ливров годового дохода ». Жизнь ей была для юного Шарля в тягость.
Глава 2
Однажды Шарль получил просьбу срочно явиться к богатому фермеру Руо, « сломавшему себе ногу ». Перелом оказался легким, без осложнений – « Шарль даже и не мечтал о такой удаче », и без труда вправил ногу. Молодой врач познакомился с дочерью больного – мадемуазель Эммой, поразившей его воображение. Он стал регулярно бывать в доме Руо, « а кроме того, наезжал иногда неожиданно, якобы по рассеянности ».
Когда супруга Шарля узнала, что нотариус скрылся со всеми ее деньгами, она умерла, тем самым освободив юношу от каких-либо обязательств.
Глава 3
Шарль был бесконечно рад « новому для него радостному ощущению свободы ». Он все чаще стал навещать мадемуазель Эмму, и вскоре сделал ей предложение. После окончания траура молодые люди обвенчались.
Глава 4
Господин Руо устроил дочери настолько пышную свадьбу, насколько ему было под силу. Бовари весь день принимал от гостей « шутки, каламбуры, двусмысленности, поздравления и вольные намеки » и, не обладая остроумием, смущенно отвечал на них.
Глава 5
Приехав в дом супруга, « с первых же дней Эмма начала вводить новшества », и вскоре переделала его под свой лад. « Шарль наслаждался безоблачным счастьем » и поминутно осыпал любимую жену поцелуями, дотрагивался « до ее гребенки, косынки, колец ».
Глава 6
В монастыре урсулинок, где воспитывалась Эмма, девушка пристрастилась не только к религии, но также к книгам о любви, романсам и стихам. Любовь она представляла « в виде райской птицы, парящей в сиянии несказанно прекрасного неба ». Став замужней женщиной, Эмма никак не могла убедить себя, « что эта тихая заводь и есть то счастье, о котором она мечтала ».
Глава 7
Совместная жизнь с Шарлем казалась Эмму скучной и пресной. Выяснилось, что ее супруг ни разу не был в театре, « он не умел плавать, не умел фехтовать, не умел стрелять из пистолета », а Эмма считала, что мужчина « должен знать все, быть всегда на высоте ».
Шарль очень гордился своей женой, которая неплохо рисовала, играла на стареньком рояле и, к тому же, оказалась хорошей хозяйкой.
В сентябре Эмма « получила приглашение в Вобьесар, к маркизу д’Андервилье» , который был высокого мнения о Шарле и его лекарских способностях.
Глава 8
Эмма была невероятно счастлива на балу, в окружении блистательных дам и знатных господ. На следующий день ей пришлось попрощаться с изысканной роскошью и вернуться домой. После поездки в Вобьесар жизнь Эммы раскололась надвое – « так гроза в одну ночь пробивает иногда в скале глубокую расселину ».
Глава 9
Эмма стала мечтать о Париже – она даже купила план города, и, водя пальцем, мысленно гуляла по его улицам. Ей казалось, что « деревенская скука, тупость мещан, убожество жизни » лишь по какой-то досадной случайности возникли в ее жизни. « Шарль раздражал ее теперь на каждом шагу »: он потолстел, стал более ленивым, приобрел дурные привычки.
Эмма стала капризной раздражительной, и муж решил, что смена жительства пойдет ей на пользу. Весной, когда они переезжали из Тоста в небольшой городок Ионвиль-л’Аббей, « г-жа Бовари была беременна ».
Часть вторая
Главы 1-2
Супруги Бовари прибыли в Ионвиль-л’Аббей и остановились в трактире «Золотой лев». Вновь прибывшие сели обедать вместе с аптекарем Оме и Леоном Дюпюи – молодым человеком, помощником нотариуса. Он перечислил новому лекарю имена всех видных лиц в городе, попутно рассказывая о них « всякие истории, давал разного рода сведения ».
Эмма быстро нашла общий язык с Леоном, который так же, как и она, был неравнодушен к музыке, поэзии и природе.
Глава 3
Дела Шарля шли плохо – его клиентуру перебивал хитрый аптекарь Оме, который незаконно лечил больных. Однако господин Бовари, несмотря на финансовые трудности, был счастлив своим предстоящим отцовством. Эмма мечтала о сыне и « мысль о мальчике давала ей надежду, что судьба вознаградит ее за несбывшиеся мечты », однако родилась девочка. Молодая мать назвала ее Бертой и отдала кормилице. Однажды во время прогулки она встретила Леона, и с тех пор он стал искать с ней встреч.
Главы 4-6
Жизнь шла своим чередом. Леон все больше очаровывался супругой лекаря, и « ломал себе голову, как объясниться Эмме в любви ».
« В одно из февральских воскресений, снежным днем » госпожа Бовари неожиданно поняла, что Леон влюблен в нее. Осознав, какую власть имеет над молодым человеком, она резко изменила свое поведение – стала чрезмерно холодна, « вся ушла в хозяйство, постоянно бывала в церкви ». Однако за маской холодности и благопристойности в душе молодой женщины клокотала смесь ненависти и вожделения.
Тем временем « безответная любовь истомила Леона », и он решил уехать в Париж, который манил « музыкой на балах-маскарадах и смехом гризеток ».
Главы 7-9
На следующий день Эмма « впала в черную меланхолию, в мрачное отчаяние ». Ей казалось, что с Леоном исчезла « единственная радость ее жизни, единственная надежда на счастье ». Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, молодая женщина стала покупать книги, красивую одежду.
Новым витком в ее жизни стало знакомство с богатым помещиком Родольфом Буланже, которому потребовалось срочно вылечить работника. « У этого грубого по натуре и проницательного человека в прошлом было много романов », и он решил сделать Эмму своей любовницей.
Родольф принялся мастерски обхаживать госпожу Бовари. Будучи опытным соблазнителем, он быстро понял, что Эмма готова вступить с ним в связь. Во время прогулки верхом Родольф увлек свою спутницу в укромный уголок, и они стали любовниками.
Эмма была рада переменам в своей жизни, полагая, что « у нее будет теперь трепет счастья, радость любви, которую она уже перестала ждать ». Любовники « стали писать друг другу каждый вечер », и Эмма чувствовала себя героиней столь любимых ею романов.
Главы 10-11
Первое время Эмма « была упоена любовью и ни о чем другом не помышляла ». Она была сентиментальна в отношениях с Родольфом, и нуждалась в постоянных знаках внимания, а однажды потребовала от него « кольцо, настоящее обручальное кольцо, в знак любви до гроба ».
Будучи по своей природе грубым мещанином, Родольф « презирал восторженность Эммы », а спустя время стал откровенно тяготиться их отношениями, которые стали все больше напоминать семейные узы.
Эмма пришла в чувство только благодаря письму отца. Она вспомнила свою юность, надежды и мечты, и ей стало горько от того, во что превратилась ее жизнь.
Однако этому не суждено было случиться. Шарль отважился провести операцию по искривлению стопы у местного конюха. Его вмешательство оказалось крайне неудачным – у больного развилась гангрена, которая « поднималась все выше и выше », и ногу пришлось ампутировать.
С этого момента госпожа Бовари, которая постоянно убеждалась в никчемности мужа, окончательно вытеснила его из своих мыслей. Чтобы забыть пережитое унижение, она вернулась к Родольфу.
Главы 12-15
Эмма вновь принялась покупать много вещей, и очень быстро оказалась в должниках у торговца господина Лере. Отношения с Родольфом перестали дарить радость.
Когда однажды Эмма сильно повздорила со свекровью, она попросила любовника увезти ее с дочерью как можно дальше из этого города. Однако « возня, расходы » не входили в планы Родольфа, и он написал своей любовнице письмо, в котором просил простить его и забыть.
Это письмо чуть было не стало причиной самоубийства Эммы. На фоне сильного эмоционального потрясения у нее началась горячка, которая не отпускала молодую женщину в течение сорока трех дней.
Все это время верный Шарль не отходил от больной жены, и финансовое состояние семьи достигло критической точки. Этим воспользовался пронырливый господин Лере, давший в долг лекарю внушительную сумму под не менее внушительные проценты.
Когда Эмма окончательно поправилась, она с супругом отправилась в руанский театр, где судьба вновь свела ее с Леоном.
Часть третья
Главы 1-5
Когда Леон повстречался « с Эммой после трехлетней разлуки, страсть его проснулась ». Жизнь в большом городе придала ему уверенности и развязности, и Леон заранее знал, что обольстит жену лекаря. Вскоре это ему удалось.
Лере все больше опутывал семейство Бовари паутиной новых долговых обязательств. Он предложил Эмме оформить доверенность по векселям на ее имя.
Для Эммы и Леона настали « упоительные, чудные дни – настоящий медовый месяц ». Чтобы иметь возможность регулярно встречаться, Эмма уговорила Шарля брать уроки музыки, и таким образом « добилась от мужа позволения раз в неделю ездить в город на свиданье к любовнику ».
Лере начал требовать погашение долгов, и Эмме, получившей от мужа доверенность, не оставалось ничего другого, как продать небольшое имение Бовари.
Главы 6-10
Леон заметил, что Эмма « все больше и больше порабощала его личность, и это вызывало в нем внутренний протест ». Любовница хотела контролировать каждый его шаг, и даже всерьез подумывала о том, « нельзя ли нанять соглядатая, который ходил бы за ним по пятам ».
Эмма ждала от связи с Леоном чего-то необыкновенного, но поняла, что обманулась. Она пришла к выводу, что « счастья у нее нет и никогда не было прежде ».
Тем временем господин Лере « нарушил все свои клятвы» , и подал вексель к взысканию. Эмма судорожно принялась распродавать старые вещи, взыскивать деньги с пациентов мужа, но так и не смогла расплатиться с долгами.
Эмма получила копию постановления суда, согласно которому должна была « уплатить сполна восемь тысяч франков » господину Лере, в противном случае на все имущество супругов Бовари будет наложен арест.
В отчаянии Эмма « поехала в Руан и обегала всех известных ей банкиров », она обращалась к Леону, Родольфу, но ни у кого не нашла помощи. Тогда женщина отправилась в аптеку и, воспользовавшись отсутствием хозяина, зачерпнула из синей банки « горсть белого порошка, начала тут же глотать » – это был мышьяк.
Глава 11
После смерти Эммы кредиторы « поспешили «воспользоваться случаем»» , требуя от Шарля срочной выплаты долгов. Ему пришлось распродать почти все имущество. И только при виде Берты Шарль « испытывал несказанное наслаждение, радость, насквозь пропитанную горечью ». Но даже любовь к дочери не спасла его от стремительного падения на самое дно, когда он случайно нашел любовные письма Эммы к Родольфу и Леону.
После смерти отца юная Берта Бовари некоторое время жила с бабушкой, а затем с теткой. Из-за острой нужды « девочке пришлось поступить на прядильную фабрику ».
Заключение
Главной проблематикой романа является конфликт между идеализированными представлениями о жизни и суровыми реалиями, которые главная героиня настойчиво отказывалась принять. Душевные метания госпожи Бовари стали причиной ее гибели.
После ознакомления с пересказом «Госпожа Бовари» рекомендуем прочесть роман Флобера в полной версии.
Тест по роману
Проверьте запоминание краткого содержания тестом:
Рейтинг пересказа
Средняя оценка: 4.7 . Всего получено оценок: 97.