Исаак Бабель
КОНАРМИЯ
Переход через Збруч
Начдив шесть донес о том, что Новоград-Волынск взят сегодня на рассвете. Штаб выступил из Крапивно, и наш обоз шумливым арьергардом растянулся по шоссе, идущему от Бреста до Варшавы и построенному на мужичьих костях Николаем Первым.
Поля пурпурного мака цветут вокруг нас, полуденный ветер играет в желтеющей ржи, девственная гречиха встает на горизонте, как стена дальнего монастыря. Тихая Волынь изгибается, Волынь уходит от нас в жемчужный туман березовых рощ, она вползает в цветистые пригорки и ослабевшими руками путается в зарослях хмеля. Оранжевое солнце катится по небу, как отрубленная голова, нежный свет загорается в ущельях туч, штандарты заката веют над нашими головами. Запах вчерашней крови и убитых лошадей каплет в вечернюю прохладу. Почерневший Збруч шумит и закручивает пенистые узлы своих порогов. Мосты разрушены, и мы переезжаем реку вброд. Величавая луна лежит на волнах. Лошади по спину уходят в воду, звучные потоки сочатся между сотнями лошадиных ног. Кто-то тонет и звонко порочит богородицу. Река усеяна черными квадратами телег, она полна гула, свиста и песен, гремящих поверх лунных змей и сияющих ям.
Поздней ночью приезжаем мы в Новоград. Я нахожу беременную женщину на отведенной мне квартире и двух рыжих евреев с тонкими шеями; третий спит, укрывшись с головой и приткнувшись к стене. Я нахожу развороченные шкафы в отведенной мне комнате, обрывки женских шуб на полу, человеческий кал и черепки сокровенной посуды, употребляющейся у евреев раз в году - на пасху.
Уберите, - говорю я женщине. - Как вы грязно живете, хозяева…
Два еврея снимаются с места. Они прыгают на войлочных подошвах и убирают обломки с полу, они прыгают в безмолвии, по-обезьяньи, как японцы в цирке, их шеи пухнут и вертятся. Они кладут на пол распоротую перину, и я ложусь к стенке, рядом с третьим, заснувшим евреем. Пугливая нищета смыкается над моим ложем.
Все убито тишиной, и только луна, обхватив синими руками свою круглую, блещущую, беспечную голову, бродяжит под окном.
Я разминаю затекшие ноги, я лежу на распоротой перине и засыпаю. Начдив шесть снится мне. Он гонится на тяжелом жеребце за комбригом и всаживает ему две пули в глаза. Пули пробивают голову комбрига, и оба глаза его падают наземь. «Зачем ты поворотил бригаду?» - кричит раненому Савицкий, начдив шесть, - и тут я просыпаюсь, потому что беременная женщина шарит пальцами по моему лицу.
Пане, - говорит она мне, - вы кричите со сна и вы бросаетесь. Я постелю вам в другом углу, потому что вы толкаете моего папашу…
Она поднимает с полу худые свои ноги и круглый живот и снимает одеяло с заснувшего человека. Мертвый старик лежит там, закинувшись навзничь. Глотка его вырвана, лицо разрублено пополам, синяя кровь лежите его бороде, как кусок свинца.
Пане, - говорит еврейка и встряхивает перину, - поляки резали его, и он молился им: убейте меня на черном дворе, чтобы моя дочь не видела, как я умру. Но они сделали так, как им было нужно, - он кончался в этой комнате и думал обо мне… И теперь я хочу знать, - сказала вдруг женщина с ужасной силой, - я хочу знать, где еще на всей земле вы найдете такого отца, как мой отец…
Костел в Новограде
Я отправился вчера с докладом к военкому, остановившемуся в доме бежавшего ксендза. На кухне встретила меня пани Элиза, экономка иезуита. Она дала мне янтарного чаю с бисквитами. Бисквиты ее пахли, как распятие. Лукавый сок был заключен в них и благовонная ярость Ватикана.
Рядом с домом в костеле ревели колокола, заведенные обезумевшим звонарем. Был вечер, полный июльских звезд. Пани Элиза, тряся внимательными сединами, подсыпала мне печенья, я насладился пищей иезуитов.
Старая полька называла меня «паном», у порога стояли навытяжку серые старики с окостеневшими ушами, и где-то в змеином сумраке извивалась сутана монаха. Патер бежал, но он оставил помощника - пана Ромуальда.
Гнусавый скопец с телом исполина, Ромуальд величал нас «товарищами». Желтым пальцем водил он по карте, указывая круги польского разгрома. Охваченный хриплым восторгом, пересчитывал он раны своей родины. Пусть кроткое забвение поглотит память о Ромуальде, предавшем нас без сожаления и расстрелянном мимоходом. Но в тот вечер его узкая сутана шевелилась у всех портьер, яростно мела все дороги и усмехалась всем, кто хотел пить водку. В тот вечер тень монаха кралась за мной неотступно. Он стал бы епископом - пан Ромуальд, если бы он не был шпионом.
Я пил с ним ром, дыхание невиданного уклада мерцало под развалинами дома ксендза, и вкрадчивые его соблазны обессилили меня. О распятия, крохотные, как талисманы куртизанки, пергамент папских булл и атлас женских писем, истлевших в синем шелку жилетов!..
Я вижу тебя отсюда, неверный монах в лиловой рясе, припухлость твоих рук, твою душу, нежную и безжалостную, как душа кошки, я вижу раны твоего бога, сочащиеся семенем, благоуханным ядом, опьяняющим девственниц.
Мы пили ром, дожидаясь военкома, но он все не возвращался из штаба. Ромуальд упал в углу и заснул. Он спит и трепещет, а за окном в саду под черной страстью неба переливается аллея. Жаждущие розы колышутся во тьме. Зеленые молнии пылают в куполах. Раздетый труп валяется под откосом. И лунный блеск струится по мертвым ногам, торчащим врозь.
Вот Польша, вот надменная скорбь Речи Посполитой! Насильственный пришелец, я раскидываю вшивый тюфяк в храме, оставленном священнослужителем, подкладываю под голову фолианты, в которых напечатана осанна ясновельможному и пресветлому Начальнику Панства, Иозефу Пилсудскому.
Нищие орды катятся на твои древние города, о Польша, песнь об единении всех холопов гремит над ними, и горе тебе. Речь Посполитая, горе тебе, князь Радзивилл, и тебе, князь Сапега, вставшие на час!..
Все нет моего военкома. Я ищу его в штабе, в саду, в костеле. Ворота костела раскрыты, я вхожу, мне навстречу два серебряных черепа разгораются на крышке сломанного гроба. В испуге я бросаюсь вниз, в подземелье. Дубовая лестница ведет оттуда к алтарю. И я вижу множество огней, бегущих в высоте, у самого купола. Я вижу военкома, начальника особого отдела и казаков со свечами в руках. Они отзываются на слабый мой крик и выводят меня из подвала.
Черепа, оказавшиеся резьбой церковного катафалка, не пугают меня больше, и все вместе мы продолжаем обыск, потому что это был обыск, начатый после того, как в квартире ксендза нашли груды военного обмундирования.
Сверкая расшитыми конскими мордами наших обшлагов, перешептываясь и гремя шпорами, мы кружимся по гулкому зданию с оплывающим воском в руках. Богоматери, унизанные драгоценными камнями, следят наш путь розовыми, как у мышей, зрачками, пламя бьется в наших пальцах, и квадратные тени корчатся на статуях святого Петра, святого Франциска, святого Винцента, на их румяных щечках и курчавых бородах, раскрашенных кармином.
Мы кружимся и ищем. Под нашими пальцами прыгают костяные кнопки, раздвигаются разрезанные пополам иконы, открывая подземелья в зацветающие плесенью пещеры. Храм этот древен и полон тайны. Он скрывает в своих глянцевитых стенах потайные ходы, ниши и створки, распахивающиеся бесшумно.
О глупый ксендз, развесивший на гвоздях спасителя лифчики своих прихожанок. За царскими вратами мы нашли чемодан с золотыми монетами, сафьяновый мешок с кредитками и футляры парижских ювелиров с изумрудными перстнями.
А потом мы считали деньги в комнате военкома. Столбы золота, ковры из денег, порывистый ветер, дующий на пламя свечей, воронье безумье в глазах пани Элизы, громовый хохот Ромуальда и нескончаемый рев колоколов, заведенных паном Робацким, обезумевшим звонарем.
Прочь, - сказал я себе, - прочь от этих подмигивающих мадонн, обманутых солдатами…
Вот письмо на родину, продиктованное мне мальчиком нашей экспедиции Курдюковым. Оно не заслуживает забвения. Я переписал его, не приукрашивая, и передаю дословно, в согласии с истиной.
«Любезная мама Евдокия Федоровна. В первых строках сего письма спешу вас уведомить, что, благодаря господа, я есть жив и здоров, чего желаю от вас слыхать то же самое. А также нижающе вам кланяюсь от бела лица до сырой земли…»
(Следует перечисление родственников, крестных, кумовьев. Опустим это. Перейдем ко второму абзацу.)
«Любезная мама Евдокия Федоровна Курдюкова. Спешу вам написать, что я нахожусь в красной Конной армии товарища Буденного, а также тут находится ваш кум Никон Васильич, который есть в настоящее время красный герой. Они взяли меня к себе, в экспедицию Политотдела, где мы развозим на позиции литературу и газеты - Московские Известия ЦИК, Московская Правда и родную беспощадную газету Красный кавалерист, которую всякий боец на передовой позиции желает прочитать, и опосля этого он с геройским духом рубает подлую шляхту, и я живу при Никон Васильиче очень великолепно.
Начдив шесть донес о том, что Новоград-Волынск взят сегодня на рассвете. Штаб выступил из Крапивно, и наш обоз шумливым арьергардом растянулся по шоссе, по неувядаемому шоссе, идущему от Бреста до Варшавы и построенному на мужичьих костях Николаем первым.
Поля пурпурного мака цветут вокруг нас, полуденный ветер играет в желтеющей ржи, девственная гречиха встает на горизонте, как стена дальнего монастыря. Тихая Волынь изгибается, Волынь уходит от нас в жемчужный туман березовых рощ, она вползает в цветистые пригорки и ослабевшими руками путается в зарослях хмеля. Оранжевое солнце катится по небу, как отрубленная голова, нежный свет загорается в ущельях туч, штандарты заката веют над нашими головами. Запах вчерашней крови и убитых лошадей каплет в вечернюю прохладу. Почерневший Збруч шумит и закручивает пенистые узлы своих порогов. Мосты разрушены, и мы переезжаем реку вброд. Величавая луна лежит на волнах. Лошади по спину уходят в воду, звучные потоки сочатся между сотнями лошадиных ног. Кто-то тонет и звонко порочит богородицу. Река усеяна черными квадратами телег, она полна гула, свиста и песен, гремящих поверх лунных змей и сияющих ям.
Поздней ночью приезжаем мы в Новоград. Я нахожу беременную женщину на отведенной мне квартире и двух рыжих евреев с тонкими шеями; третий спит уже, укрывшись с головой и приткнувшись к стене. Я нахожу развороченные шкафы в отведенной мне комнате, обрывки женских шуб на полу, человеческий кал и черепки сокровенной посуды, употребляющейся у евреев раз в году – на пасху.
– Уберите, – говорю я женщине. – Как вы грязно живете, хозяева…
Два еврея снимаются с места. Они прыгают на войлочных подошвах и убирают обломки с полу, они прыгают в безмолвии, по-обезьяньи, как японцы в цирке, их шеи пухнут и вертятся. Они кладут мне распоротую перину, и я ложусь к стенке, рядом с третьим, заснувшим евреем. Пугливая нищета смыкается тотчас над моим ложем.
Все убито тишиной, и только луна, обхватив синими руками свою круглую, блещущую, беспечную голову, бродяжит под окном.
Я разминаю затекшие ноги, я лежу на распоротой перине и засыпаю. Начдив шесть снится мне. Он гонится на тяжелом жеребце за комбригом и всаживает ему две пули в глаза. Пули пробивают голову комбрига, и оба глаза его падают наземь. «Зачем ты поворотил бригаду?» – кричит раненому Савицкий, начдив шесть, – и тут я просыпаюсь, потому что беременная женщина шарит пальцами по моему лицу.
– Пане, – говорит она мне, – вы кричите со сна и вы бросаетесь. Я постелю вам в другом углу, потому что вы толкаете моего папашу…
Она поднимает с полу худые ноги и круглый живот и снимает одеяло с заснувшего человека. Мертвый старик лежит там, закинувшись навзничь. Глотка его вырвана, лицо разрублено пополам, синяя кровь лежит в его бороде, как кусок свинца.
– Пане, – говорит еврейка и встряхивает перину, – поляки резали его, и он молился им: убейте меня на черном дворе, чтобы моя дочь не видела, как я умру. Но они сделали так, как им было удобнее, – он кончался в этой комнате и думал обо мне. И теперь я хочу знать, – сказала вдруг женщина с ужасной силой, – я хочу знать, где еще на всей земле вы найдете такого отца, как мой отец…
Новоград-Волынск, июль 1920 г.
Костел в Новограде
Я отправился вчера с докладом к военкому, остановившемуся в доме бежавшего ксендза. На кухне встретила меня пани Элиза, экономка иезуита. Она дала мне янтарного чаю с бисквитами. Бисквиты ее пахли, как распятие. Лукавый сок был заключен в них и благовонная ярость Ватикана.
Рядом с домом в костеле ревели колокола, заведенные обезумевшим звонарем. Был вечер, полный июльских звезд. Пани Элиза, тряся внимательными сединами, подсыпала мне печенья, я насладился пищей иезуитов.
Старая полька называла меня «паном», у порога стояли навытяжку серые старики с окостеневшими ушами, и где-то в змеином сумраке извивалась сутана монаха. Патер бежал, но он оставил помощника – пана Ромуальда.
Гнусавый скопец с телом исполина, Ромуальд величал нас «товарищами». Желтым пальцем водил он по карте, указывая круги польского разгрома. Охваченный хриплым восторгом, пересчитывал он раны своей родины. Пусть кроткое забвение поглотит память о Ромуальде, предавшем нас без сожаления и расстрелянном мимоходом. Но в тот вечер его узкая сутана шевелилась у всех портьер, яростно мела все дороги и усмехалась всем, кто хотел пить водку. В тот вечер тень монаха кралась за мной неотступно. Он стал бы епископом – пан Ромуальд, если бы он не был шпионом.
Я пил с ним ром, дыхание невиданного уклада мерцало под развалинами дома ксендза, и вкрадчивые его соблазны обессилили меня. О, распятия, крохотные, как талисманы куртизанки, пергамент папских булл и атлас женских писем, истлевших в синем шелку жилетов!..
Я вижу тебя отсюда, неверный монах, в лиловой рясе, припухлость твоих рук, твою душу, нежную и безжалостную, как душа кошки, я вижу раны твоего бога, сочащиеся семенем, благоуханным ядом, опьяняющим девственниц.
Мы пили ром, дожидаясь военкома, но он все не возвращался из штаба. Ромуальд упал в углу и заснул. Он спит и трепещет, а за окном в саду под черной страстью неба переливается аллея. Жаждущие розы колышутся во тьме. Зеленые молнии пылают в куполах. Раздетый труп валяется под откосом. И лунный блеск струится по мертвым ногам, торчащим врозь.
Вот Польша, вот надменная скорбь Речи Посполитой! Насильственный пришелец, я раскидываю вшивый тюфяк в храме, оставленном священнослужителем, подкладываю под голову фолианты, в которых напечатана осанна ясновельможному и пресветлому Начальнику Панства, Иозефу Пильсудскому.
Нищие орды катятся на твои древние города, о, Польша, песнь об единении всех холопов гремит над ними, и горе тебе, Речь Посполитая, горе тебе, князь Радзивилл, и тебе, князь Сапега, вставшие на час!..
Все нет моего военкома. Я ищу его в штабе, в саду, в костеле. Ворота костела раскрыты, я вхожу, мне навстречу два серебряных черепа разгораются на крышке сломанного гроба. В испуге я бросаюсь вниз, в подземелье. Дубовая лестница ведет оттуда к алтарю. И я вижу множество огней, бегущих в высоте, у самого купола. Я вижу военкома, начальника особого отдела и казаков со свечами в руках. Они отзываются на слабый мой крик и выводят меня из подвала.
Черепа, оказавшиеся резьбой церковного катафалка, не пугают меня больше, и все вместе мы продолжаем обыск, потому что это был обыск, начатый после того, как в квартире ксендза нашли груды военного обмундирования.
Сверкая расшитыми конскими мордами наших обшлагов, перешептываясь и гремя шпорами, мы кружимся по гулкому зданию с оплывающим воском в руках. Богоматери, унизанные драгоценными камнями, следят наш путь розовыми, как у мышей, зрачками, пламя бьется в наших пальцах, и квадратные тени корчатся на статуях святого Петра, святого Франциска, святого Винцента, на их румяных щечках и курчавых бородах, раскрашенных кармином.
Мы кружимся и ищем. Под нашими пальцами прыгают костяные кнопки, раздвигаются разрезанные пополам иконы, открывая подземелья в зацветающие плесенью пещеры. Храм этот древен и полон тайн. Он скрывает в своих глянцевитых стенах потайные ходы, ниши и створки, распахивающиеся бесшумно.
О, глупый ксендз, развесивший на гвоздях спасителя лифчики своих прихожанок. За царскими вратами мы нашли чемодан с золотыми монетами, сафьяновый мешок с кредитками и футляры парижских ювелиров с изумрудными перстнями.
А потом мы считали деньги в комнате военкома. Столбы золота, ковры из денег, порывистый ветер, дующий на пламя свечей, воронье безумье в глазах пани Элизы, громовый хохот Ромуальда и нескончаемый рев колоколов, заведенных паном Робацким, обезумевшим звонарем.
«Прочь, – сказал я себе, – прочь от этих подмигивающих мадонн, обманутых солдатами»…
Данное произведение представляет собой сборник рассказов, которые объединены темой - гражданская война. В основу создания легли записи дневника автора, которые он вел, когда служил в первой конной армии под началом С.Буденова.
Мой первый гусь
Здесь повествуется о Лютове. Который работал в газете "Красный кавалерист", но отправляется на службу в первую конную. Она ведет бои с поляками, поэтому продвигается по Галиции и Западной Украине. Тут же описывается военная жизнь, все ее тягости. Люди живут только настоящим, не загадывают планов на будущее. Казаки издеваются над ним, а хозяйка не хочет кормить его. Но когда он проголодался до такой степени, что уже не может терпеть, то требует от нее еды. Но выходит во двор, берет сабли и зарубает гуся. Приказал его ему приготовить, после этого казаки перестали над ним смеяться.
Смерть Долгушова
Эта история про телефониста. Однажды Лютов наткнулся на раннего сослуживца, но он попросил его убить. Но Лютов не может убить его. Тогда он попросил Афоньку, чтобы тот подошел к умирающему. Сначала Долгушов и Афонька ведут беседу, потом Афонька убивает солдата. Затем кидается на Лютова и обвиняет его в этом.
Жизнеописание Павличенки, Матвея Родионыча
Повествуется о терзаниях Лютова. Он хочет быть своим, хочет понять, как это сделать, поэтому вслушивается в каждую деталь рассказа генерала о том, как тот победил барина Никитского. Хозяин постоянно приставал к жене Матвея и став красноармейцем, то решил ему отомстить. Он его застрелил, и это видела жена. Но генерал, говорит, что он не наказал его, а поступил милосердно.
Соль
В этом рассказе описываются судьбы красноармейцев. Лютову приходит письмо от Балмашева, который в нем рассказывает, что солдаты повстречали женщину с дитем. И взяли их с собой, но со временем появились сомнения. Тогда Балмашев открывает пеленки и видит там мешок с солью. Один из солдатов в ярости начал ее обвинять, а потом и вовсе выбросил из поезда. Но она выжила, и тогда Балмашев выстрелил в нее.
Письмо
Этот рассказа посвящается мальчику Василию Курдюкову, который решил написать своей маме письмо. Он просит, чтобы она ему прислала еду и рассказывает о братьях. Но один из братьев по имени Федор попадает в плен. Его убивает собственный отец. Он хочет скрыться, но Степан другой его сын, убивает отца.
Прищепа
Здесь пойдет речь о кубанце Прищепе. Он спасался от белых, которые расстреляли его родителей. Но когда из его родной станицы выгнали врагов, то он возвращается. Но хата его ограблены, и он собирает свое имущество по соседям, а в ответ вешает их собак, пачкает иконы куриным пометом. После того как все собрал, пьет несколько дней, поет песни. Потом у него загорается дом, а он вывел корову из сарая, убил ее, а потом уехал прочь.
История одной лошади
Как-то Савицкий забрал жеребца у Хлебникова, который командовал первым эскадроном. Хлебников был обижен на него, но когда Савицкий был уволен, то он попросил вернуть ему белого жеребца, и отправился к Савицкому. Но тот не захотел отдавать. Тогда он отправился к новому командиру штаба, но тот его выгнал. И Хлебников написал заявление, что партия не в состоянии возвратить ему имущество, после этого его демобилизуют, так как он имеет ранения.
Пан Аполек
Здесь рассказывается про богомаза Аполеке, который получил поручение сделать роспись новгородского костела. Он показал диплом и работы, поэтому ему и поручили. Но когда он закончил, что все были просто в недоумении, потому что в святых угадывались простые люди. Его прогнали и приняли другого живописца. Потом с ним знакомится Лютов и Аполек предлагает написать его портрет за баснословные деньги. К тому же рассказывает историю об Иисусе, а именно о его свадьбе на безродной девушке.
Гедали
Лютов встретил евреев, которые возле синагоги что – то продавали. Он вспоминает быть евреев. Он отправляется на базар, а там все лотки закрыты, кроме одного, лавки Гедали. Тут есть все, что только необходимо. Они некоторое время спорят о революции, потом Лютов спросил, возможно, ли купить еврейскую еду, на что Гедали ответил, что когда-то ее продавали рядом соседи, а теперь там только слезы.
Рабби
Лютов останавливается в одном из домов. Глава семьи рабби Моталэ Брацлавский. У него сын Илья, который похож на Спинозу, который служит за Красную Армию. Но в доме грусть и печаль. Хотя глава семейства призывает их к радости, потому что они живы. Утром он покинул этот дом и отправился на вокзал, где уже стоял поезд Первой Конной недописанная газета.
Книга целиком и полностью проникнута патриотизмом, реальностью жизни. Здесь автор показывает и духовную слепоту, и поиски правды. Герои и трагичны и смешны, главное, всегда не смотря ни на что оставаться человеком.
Читать краткое содержание Конармия Исаака Бабеля
В этом сборнике рассказов Бабель от лица своего героя-журналиста повествует о страшных событиях гражданской войны.
Еврейский журналист Лютов отправлен в ряды, соответственно, конной армии, которой руководит сам Будённый. Принимают бойцы журналиста не сразу... Слишком уж он отличается от этих смелых, оптимистичных, простых людей. Он тонкий и слабый, творческий пацифист, который абсолютно не приспособлен к трудным условиям фронта. Даже его очки вызывают смех.
Но от отчаяния и просто от голода Лютов "звереет", сам убивает гуся. Такой поступок впечатлил бойцов, они стали лучше относиться к этому "писарю".
Перед глазами журналиста проходят страшные события войны: страдания людей, разруха, голод, болезни... В таких условиях можно жить только одним днем. В итоге, журналист принимает все, как есть.
Братоубийственная война богата случаями, когда родственники встречаются на поле боя в разных армиях. И часто не просто убивают, а специально мучают. Лютов пытается понять эту жестокость. Иногда она необходима, как, например, в одном из рассказов, когда нужно добить раненого.
Все страдают: кто возмущается иконами, кто – тем, что креститься уже не на что. Об этом рассказ "Пан Аполек", герой которого рисует в виде святых своих соседей.
Один из рассказов сборника – в виде письма юноши, который просит мать ему еды отправить. Несколько рассказов посвящено главному для бойцов конармии – коням.
Известен рассказ о женщине, которая поехала в одном составе с бойцами, ведь у нее на руках грудной ребенок. Однако оказалось, что в свертке соль! Обманщицу убили.
В нескольких рассказах Лютов сравнивает свое счастливое детство с войной. Он бы хотел тоже "добрый интернационал", но теперь понял, что жестокость неизбежна.
Это роман о том, как наследник лорда, Гуинплан, был похищен людьми, которые уродовали детей и продавали их как шутов. Несмотря на свою ужасную внешность, юноше удалось найти свою любовь
Главный герой рассказа «Колесо времени»- Михаил, бывший военный, который после службы оказался во Франции, где работает на заводе с другими эмигрантами из России. Очень часто Михаил с друзьями приезжает
Главная героиня произведения – девчушка, которую зовут Элли. У нее есть верный друг – пес по имени Тотошка. Однажды девочка вместе с Тотошкой попадают в необычную загадочную страну.
Прославился своими работами советский писатель и драматург Исаак Бабель. «Конармия» (краткое содержание рассмотрим ниже) - известнейшее его произведение. В первую очередь это связано с тем, что оно изначально противоречило революционной пропаганде того времени. С. Буденный и приняли книгу в штыки. Единственная причина, по которой произведение было опубликовано, - заступничество Максима Горького.
Бабель, «Конармия»: краткое содержание
«Конармия» - это сборник рассказов, которые начали издаваться в 1926 году. Объединяет произведение общая тематика - гражданская война начала 20 века. Основой для написания послужили дневниковые записи автора во время службы в которой командовал С. Буденный.
"Мой первый гусь"
Сборник «Конармия» открывается именно этим рассказом. Главный лирический герой и рассказчик Лютов, работающий в газете «Красный кавалерист», попадает в ряды 1-й Конной армии под командованием Буденного. 1-я Конная воюет с поляками, поэтому проходит по Галиции и Западной Украине. Далее идет изображение военной жизни, где только кровь, смерть и слезы. Здесь живут одним днем.
Казаки насмехаются и издеваются над интеллигентишкой Лютовым. А хозяйка отказывается его кормить. Когда он изголодался до невозможности, то пришел к ней и потребовал себя накормить. А потом вышел во двор, взял саблю и зарубил гуся. После чего приказал хозяйке его приготовить. Только после этого казаки стали считать Лютова почти своим и прекратили насмешки.
"Смерть Долгушова"
Сборник рассказов Исаака Бабеля продолжает история телефониста Долгушова. Как-то Лютов натыкается на смертельно раненного сослуживца, который просит из жалости добить его. Однако главный герой не способен убить даже для облегчения участи. Поэтому он просит Афоньку подойти к умирающему. Долгушов и новый помощник о чем-то разговаривают, а потом Афонька стреляет ему в голову. Красноармеец, только что убивший товарища, в гневе кидается на Лютова и обвиняет его в ненужной жалости, от которой только вред.
"Жизнеописание Павличенки, Матвея Родионыча"
Много внимания уделяет своему главному герою Бабель («Конармия»). Краткое содержание вновь рассказывает о душевных тревогах Лютова, который втайне завидует решительности и твердости казаков. Главное его желание - стать среди них своим. Поэтому он стремится их понять, внимательно выслушивает рассказ генерала о том, как тот расправился с барином Никитским, которому до революции служил. Хозяин часто приставал к жене Матвея, поэтому, как только он стал красноармейцем, решил отомстить за обиду. Но Матвей не застрелил Никитского, а на глазах жены затоптал. Сам генерал говорит, что стрельба - это милосердие и помилование, а не наказание.
"Соль"
Раскрывает судьбы обычных красноармейцев в своем произведении Бабель. «Конармия» (краткое содержание это подтверждает) - своеобразная иллюстрация послереволюционной действительности. Так, Лютов получает письмо от конармейца Балмашева, который рассказывает о случае в поезде. На одной из станций бойцы подобрали женщину с ребенком и пустили к себе в вагон. Однако постепенно у них стали закрадываться сомнения. Поэтому Балмашев срывает пеленки, но вместо ребенка обнаруживает мешок с солью. Красноармеец приходит в ярость, обрушивается на женщину с обвинительной речью, а потом выбрасывает ее из поезда. Несмотря на падение, женщина осталась цела. Тогда Балмашев схватил оружие и застрелил ее, считая, что таким образом смыл позор с трудового народа.
"Письмо"
Не только взрослых бойцов, но и детей изображает Исаак Бабель. «Конармия» - сборник, в котором есть произведение, посвященное мальчику Василию Курдюкову, который пишет письмо матери. В послании он просит прислать какой-нибудь еды и рассказать, как поживают братья, сражающиеся за красных. Тут же выясняется, что Федор, одни из братьев, попал в плен и его убил собственный отец, воюющий на стороне белых. Он командовал у Деникина ротой, а своего сына убивал долго, по куску отрезая кожу. Спустя какое-то время сам белогвардеец был вынужден скрываться, перекрасив для этого бороду. Однако другой его сын Степан разыскал отца и прикончил.
"Прищепа"
Следующий рассказ посвятил молодому кубанцу Прищепе Исаак Бабель («Конармия» об этом повествует). Герою пришлось спасаться от белых, которые убили его родителей. Когда из станицы прогнали врагов, Прищепа возвратился, но все имущество успели разграбить соседи. Тогда он берет телегу и идет по дворам искать свое добро. В тех хатах, в которых удавалось ему найти вещи, принадлежащие родителям, Прищепа оставляет повешенных собак и старух над колодцами и загаженные пометом иконы.
Когда все было собрано, он расставляет вещи по прежнем местам и запирается в доме. Здесь он беспробудно пьет двое суток, рубит столы шашкой и поет песни. А на третью ночь над его домом занимается пламя. Прищепа идет в сарай, выводит корову, оставшуюся от родителей, и убивает. После этого он садится на коня и уезжает куда глаза глядят.
"История одной лошади"
Это произведение продолжает рассказы Бабеля «Конармия». Для конармейца конь - это самое главное, он и друг, и товарищ, и брат, и отец. Однажды начдив Савицкий забрал белого коня у командующего первым эскадроном Хлебникова. С тех пор Хлебников затаил обиду и ждал удобного случая для мести. И как только Савицкий потерял свою должность, он написал прошение о том, чтобы ему вернули жеребца. Получив положительный ответ, Хлебников отправился к Савицкому, который отказался отдать коня. Тогда командир идет к новому начштаба, но тот прогоняет его прочь. Тогда Хлебников садится и пишет заявление о том, что он обижен на Коммунистическую партию, которая не в состоянии вернуть ему имущество. После этого он демобилизуется, так как имеет 6 ранений и считается инвалидом.
"Пан Аполек"
Затрагивают и церковную тему произведения Бабеля. «Конармия» повествует о богомазе Аполеке, которому была поручена роспись новгородского костела в новой церкви. Художник предъявил диплом и несколько своих работ, поэтому ксендз принял его кандидатуру без вопросов. Однако, когда работа была сдана, работодатели сильно вознегодовали. Дело в том, что художник произвел простых людей в святые. Так, в образе апостола Павла угадывалось лицо хромого Янека, а Мария Магдалина была очень похожа на Эльку, еврейскую девушку, мать немалого числа подзаборных ребятишек. Аполека прогнали, а на его место наняли другого богомаза. Однако тот не решился закрасить творение чужих рук.
Лютов - двойник Бабеля из «Конармии», познакомился с опальным художником в доме сбежавшего ксендза. При первой же встрече пан Аполек приложил сделать его портрет в образе блаженного Франциска всего за 50 марок. Кроме того, художник поведал кощунственную историю о том, как Иисус женился на безродной девушке Деборе, которая родила от него сына.
"Гедали"
Лютов сталкивается с группой старых евреев, которые у пожелтевших стен синагоги чем-то торгуют. Герой с печалью начинает вспоминать еврейский быт, который ныне разрушила война. Припоминает он и детство, своего деда, который поглаживал многочисленные тома мудреца евреев Ибн-Эзры. Лютов идет на базар и видит закрытые на замки лотки, что ассоциируется у него со смертью.
Затем герою попадается на глаза лавка древнего еврея Гедали. Здесь можно найти все что угодно: начиная от золоченых туфлей и заканчивая сломанными кастрюлями. Сам хозяин потирает белые руки, расхаживает вдоль прилавков и жалуется на ужасы революции: везде страдают, убивают и грабят. Гедали хотел бы другой революции, которую он называет «интернационалом добрых людей». Однако Лютов не согласен с ним, он утверждает, что интернационал неразрывен с реками крови и пороховыми выстрелами.
Затем герой спрашивает, где можно найти еврейскую еду. Гедали сообщает, что раньше это можно было сделать по соседству, однако теперь там только плачут, а не кушают.
"Рабби"
Лютов остановился в одном из домов на ночлег. Вечером вся семья садится за стол, во главе которого находится рабби Моталэ Брацлавский. Здесь же сидит и его сын Илья, лицом похожий на Спинозу. Он воюет на стороне Красной Армии. В этом доме царит уныние и чувствуется близкая смерть, хотя сам рабби и призывает всех радоваться тому, что они еще живы.
С невероятным облегчением Лютов покидает этот дом. Он идет на вокзал, где уже стоит поезд Первой Конной, а в нем ждет недописанная газета «Красный кавалерист».
Анализ
Создал нерасторжимое художественное единство всех рассказов Бабель («Конармия»). Анализ произведений подчеркивает эту особенность, так как выявляется определенная сюжетообразующая связь. Более того, сам автор запрещал менять местами рассказы при переиздании сборника, что также подчеркивает значимость их расположения.
Объединил цикл и одной композицией Бабель. «Конармия» (анализ позволяет в этом убедиться) - неразрывное эпически-лирическое повествование о временах Гражданской войны. В нем объединены и натуралистические описания военной действительности, и романтическая патетика. В рассказах нет авторской позиции, что позволяет читателю сделать собственные выводы. А образы героя-рассказчика и автора так сложно переплетены, что создают впечатление присутствия нескольких точек зрения.
«Конармия»: герои
Кирилл Васильевич Лютов - центральный персонаж всего сборника. Он выступает как рассказчик и как невольный участник некоторых описанных событий. Более того, он двойник Бабеля из «Конармии». Кирилл Лютов - таким был литературный псевдоним самого автора, когда он работал
Лютов - еврей, которого бросила жена, он окончил петербургский университет, его интеллигентность мешает породниться с казаками. Для бойцов он чужой и вызывает только снисходительность с их стороны. По сути он интеллигент, который пытается примирить гуманистические принципы с реалиями революционной эпохи.
Пан Аполек - художник-иконописец и старый монах. Он безбожник и грешник, который кощунственно обошелся с росписью костела в Новгороде. Кроме того, он носитель огромного запаса перевранных библейских сюжетов, где святые изображаются подверженными человеческим порокам.
Гедали - хозяин лавки древностей в Житомире, слепой еврей с философским складом характера. Он вроде и готов принять революцию, но ему не нравится, что она сопровождается насилием и кровью. Поэтому для него нет разницы между контрреволюцией и революцией - обе несут только смерть.
«Конармия» - очень откровенная и беспощадная книга. Читатель попадает в обычную суровую военную действительность, в которой сплетены духовная слепота и правдоискательство, трагичное и смешное, жестокость и героизм.
Мой первый гусь
Корреспондент газеты «Красный кавалерист» Лютов (рассказчик и лирический герой) оказывается в рядах Первой Конной армии, возглавляемой С. Буденным. Первая Конная, воюя с поляками, совершает поход по Западной Украине и Галиции. Среди конармейцев Лютов - чужак. Очкарик, интеллигент, еврей, он чувствует к себе снисходительно-насмешливое, а то и неприязненное отношение со стороны бойцов. «Ты из киндербальзамов… и очки на носу. Какой паршивенький! Шлют вас, не спросясь, а тут режут за очки», - говорит ему начдив шесть Савицкий, когда он является к нему с бумагой о прикомандировании к штабу дивизии. Здесь, на фронте, лошади, страсти, кровь , слезы и смерть. Здесь не привыкли церемониться и живут одним днем. Потешаясь над прибывшим грамотеем, казаки вышвыривают его сундучок, и Лютов жалко ползает по земле, собирая разлетевшиеся рукописи. В конце концов, он, изголодавшись, требует, чтобы хозяйка его накормила. Не дождавшись отклика, он толкает ее в грудь, берет чужую саблю и убивает шатающегося по двору гуся, а затем приказывает хозяйке изжарить его. Теперь казаки больше не насмехаются над ним, они приглашают его поесть вместе с ними. Теперь он почти свой, и только сердце его, обагренное убийством , во сне «скрипело и текло».
Смерть Долгушова
Даже повоевав и достаточно насмотревшись на смерть, Лютов по-прежнему остается «мягкотелым» интеллигентом. Однажды он видит после боя сидящего возле дороги телефониста Долгушова. Тот смертельно ранен и просит добить его. «Патрон на меня надо стратить, - говорит он. - Наскочит шляхта - насмешку сделает». Отвернув рубашку, Долгушов показывает рану. Живот у него вырван, кишки ползут на колени и видны удары сердца. Однако Л ютов не в силах совершить убийство . Он отъезжает в сторону, показав на Долгушова подскакавшему взводному Афоньке Биде. Долгушов и Афонька коротко о чем-то говорят, раненый протягивает казаку свои документы, потом Афонька стреляет Долгушову в рот. Он кипит гневом на сердобольного Лютова, так что в запале готов пристрелить и его. «Уйди! - говорит он ему, бледнея. - Убью! Жалеете вы, очкастые, нашего брата, как кошка мышку…»
Жизнеописание Павличенки, Матвея Родионыча
Лютов завидует твердости и решительности бойцов, не испытывающих, подобно ему, ложной, как ему кажется, сентиментальности. Он хочет быть своим. Он пытается понять «правду» конармейцев, в том числе и «правду» их жестокости. Красный генерал рассказывает о том, как он рассчитался со своим бывшим барином Никитинским, у которого до революции пас свиней. Барин приставал к его жене Насте, и вот Матвей, став красным командиром, явился к нему в имение, чтобы отомстить за обиду. Он не стреляет в него сразу, хоть тот и просит об этом, а на глазах сумасшедшей жены Никитинского топчет его час или больше и таким образом, по его словам, сполна узнает жизнь . Он говорит: «Стрельбой от человека… только отделаться можно: стрельба - это ему помилование, а себе гнусная легкость, стрельбой до души не дойдешь, где она у человека есть и как она показывается».
Конармеец Балмашев в письме в редакцию газеты описывает случай , который произошел с ним в поезде , двигавшемся на Бердичев. На одной из станций бойцы пускают к себе в теплушку женщину с грудным дитем, якобы едущую на свидание с мужем. Однако в пути Балмашев начинает сомневаться в честности этой женщины , он подходит к ней, срывает с «ребенка» пеленки и обнаруживает под ними «добрый пудовик соли». Балмашев произносит пламенную обвинительную речь и выбрасывает мешочницу на ходу под откос. Видя же ее оставшейся невредимой, он снимает со стенки «верный винт» и убивает женщину, смыв «этот позор с лица трудовой земли и республики».
Мальчик Василий Курдюков пишет матери письмо, в котором просит прислать ему что-нибудь поесть и рассказывает о братьях , воюющих, как и он, за красных. Одного из них, Федора, попавшего в плен, убил папаша-белогвардеец, командир роты у Деникина, «стражник при старом режиме». Он резал сына до темноты, «говоря - шкура, красная собака , сукин сын и разно», «пока брат Федор Тимофеич не кончился». А спустя некоторое время сам папаша, пытавшийся спрятаться, перекрасив бороду, попадается в руки другого сына, Степана, и тот, услав со двора братишку Васю, в свою очередь кончает папашу.
У молодого кубанца Прищепы, бежавшего от белых, те в отместку убили родителей. Имущество расхитили соседи . Когда белых прогнали, Прищепа возвращается в родную станицу. Он берет телегу и идет по домам собирать свои граммофоны, жбаны для кваса и расшитые матерью полотенца. В тех хатах, где он находит вещи матери или отца, Прищепа оставляет подколотых старух, собак, повешенных над колодцем, иконы, загаженные пометом. Расставив собранные вещи по местам, он запирается в отчем доме и двое суток пьет, плачет, поет и рубит шашкой столы. На третью ночь пламя занимается над его хатой. Прищепа выводит из стойла корову и убивает ее. Затем он вскакивает на коня, бросает в огонь прядь своих волос и исчезает.
Эскадронный Трунов
Эскадронный Трунов ищет офицеров среди пленных поляков. Он вытаскивает из кучи нарочно сброшенной поляками одежды офицерскую фуражку и надевает ее на голову пленного старика, утверждающего, что он не офицер. Фуражка ему впору, и Трунов закалывает пленного. Тут же к умирающему подбирается конармеец-мародер Андрюшка Восьмилетов и стягивает с него штаны. Прихватив еще два мундира, он направляется к обозу, но возмущенный Трунов приказывает ему оставить барахло, стреляет в Андрюшку, но промахивается. Чуть позже он вместе с Восьмилетовым вступает в бой с американскими аэропланами, пытаясь сбить их из пулемета, и оба погибают в этом бою.
История одной лошади
Для конармейца «конь - он друг… Конь - он отец…». Начдив Савицкий отобрал у командира первого эскадрона белого жеребца, и с тех пор Хлебников жаждет мести, ждет своего часа. Когда Савицкого смещают, он пишет в штаб армии прошение о возвращении ему лошади. Получив положительную резолюцию, Хлебников отправляется к опальному Савицкому и требует отдать ему лошадь, однако бывший начдив, угрожая револьвером, решительно отказывает. Хлебников снова ищет справедливости у начштаба, но тот гонит его от себя. В результате Хлебников пишет заявление, где выражает обиду на коммунистическую партию, которая не может возвратить «его кровное», и через неделю демобилизуется как инвалид, имеющий шесть ранений.
Афонька Бида
Когда у Афоньки Биды убивают любимого коня, расстроенный конармеец надолго исчезает, и только грозный ропот в деревнях указывает на злой и хищный след разбоя Афоньки, добывающего себе коня. Только когда дивизия вступает в Берестечко, появляется наконец Афонька на рослом жеребце. Вместо левого глаза на его обуглившемся лице чудовищная розовая опухоль. В нем еще не остыл жар вольницы, и он крушит все вокруг себя.
Пан Аполек
У икон Новоградского костела своя история - «история неслыханной войны между могущественным телом католической церкви, с одной стороны, и беспечным богомазом - с другой», войны, длившейся три десятилетия. Эти иконы нарисованы юродивым художником паном Аполеком, который своим искусством произвел в святые простых людей. Ему, представившему диплом об окончании мюнхенской академии и свои картины на темы Священного писания («горящий пурпур мантий, блеск смарагдовых полей и цветистые покрывала, накинутые на равнины Палестины»), новоградским ксендзом была доверена роспись нового костела. Каково удивление приглашенных ксендзом именитых граждан, когда они узнают в апостоле Павле на расписанных стенах костела хромого выкреста Янека, а в Марии Магдалине - еврейскую девушку Эльку, дочь неведомых родителей и мать многих подзаборных детей. Художник, приглашенный на место Аполека, не решается замазать Эльку и хромого Янека. Рассказчик знакомится с паном Аполеком на кухне дома сбежавшего ксендза, и тот предлагает за пятьдесят марок сделать его портрет под видом блаженного Франциска. Еще он передает ему кощунственную историю о браке Иисуса и незнатной девицы Деборы, у которой от него родился первенец.
Лютов видит старых евреев, торгующих у желтых стен древней синагоги, и с печалью вспоминает еврейский быт, теперь полуразрушенный войной, вспоминает свое детство и деда, поглаживающего желтой бородой тома еврейского мудреца Ибн-Эзры. Проходя по базару, он видит смерть - немые замки на лотках. Он заходит в лавку древностей старого еврея Гедали, где есть все: от золоченых туфель и корабельных канатов до сломанной кастрюли и мертвой бабочки . Гедали расхаживает, потирая белые ручки, среди своих сокровищ и сетует на жестокость революции, которая грабит, стреляет и убивает. Гедали мечтает «о сладкой революции», об «Интернационале добрых людей». Рассказчик же убежденно наставляет его, что Интернационал «кушают с порохом… и приправляют лучшей кровью». Но когда он спрашивает, где можно достать еврейский коржик и еврейский стакан чаю, Гедали сокрушенно отвечает ему, что еще недавно это можно было сделать в соседней харчевне, но теперь «там не кушают, там плачут…».
Лютову жаль этого разметанного вихрем революции быта, с великим трудом пытающегося сохранить себя, он участвует в субботней вечерней трапезе во главе с мудрым рабби Моталэ Брацлавским, чей непокорный сын Илья «с лицом Спинозы, с могущественным лбом Спинозы» тоже здесь. Илья, как и рассказчик, воюет в Красной Армии, и вскоре ему суждено погибнуть. Рабби призывает гостя радоваться тому, что он жив, а не мертв, но Л ютов с облегчением уходит на вокзал, где стоит агитпоезд Первой Конной, где его ждет сияние сотен огней, волшебный блеск радиостанции, упорный бег машин в типографии и недописанная «Красный кавалерист».
Акинфиев Иван - конармеец, повозочный Ревтрибунала, получающий приказ отвезти в Ровно дьякона Ивана Аггеева, симулирующего глухоту (рассказ «Иваны»). Отношения героев-тезок основаны на абсурдном сочетании ласки и ненависти. А. периодически стреляет у дьякона над ухом из револьвера, чтобы изобличить симулянта и иметь повод убить его. От выстрелов дьякон действительно начинает плохо слышать; он понимает, что вряд ли доедет живым до Ровно, о чем и говорит рассказчику Лютову. В дальнейшем А., несмотря на тяжелое ранение, остается в строю («Чесники»). После боя при Чесниках он обвиняет Лютова в том, что тот идет в атаку с незаряженным наганом («После боя»); падая на землю в припадке, А. разбивает лицо.
Аполлинарий, Аполек - старый монах, художник-иконописец. Тридцать лет тому назад он явился в Новоград-Волынский вместе с приятелем, слепым музыкантом Готфридом, и получил заказ на роспись нового костела («Пан Аполек»). Персонажам икон А. придает черты горожан, вследствие чего его обвиняют в богохульстве: в течение тридцати лет длится война между церковью и богомазом, который «производит в святые» реальных людей. Прихожане защищают А., и церковникам не удается уничтожить его росписи. В беседе с Лютовым А. излагает «истинные» версии агиографических сюжетов, придавая им такой же бытовой колорит, как и своим иконам. Рассказы А. сурово осуждает костельный служка пан Робацкий. В дальнейшем («У Святого Валента») Лютов видит росписи А. в костеле Берестечка; манера художника характеризуется как «обольстительная точка зрения на смертные страдания сынов человеческих».
Афонька Вида - конармеец-взводный, которого Лютов вначале называет своим другом. В рассказе «Путь в Броды» А. рассказывает ему притчу о пчеле, не захотевшей ужалить Христа, после чего заявляет, что пчелы должны претерпеть мучения войны, ибо она ведется и для их пользы. После этого А. поет песню о жеребце по имени Джигит: тот привез подъесаула, своего хозяина, на небо, однако человек хватился забытого на земле штофа водки и «заплакал о тщете своих усилий». Увидев, что Лютов не может застрелить смертельно раненного телефониста Долгушова, чтобы прекратить его мучения («Смерть Долгушова»), А. сам делает это, после чего начинает относиться к Лютову с ненавистью за его слабость и отсутствие истинного милосердия; пытается застрелить Лютова, но ему препятствует повозочный Грищук. В рассказе «Афонька Вида» казаки взвода А. «для смеху» секут плетьми пеших ополченцев. Вскоре в перестрелке убивают коня А.; наутро герой исчезает и отсутствует несколько недель, добывая нового коня. Когда дивизия вступает в Берестечко, навстречу ей выезжает А. на рослом жеребце; за это время А. потерял один глаз . Затем герой «гуляет»: пьяный, разбивает в костеле раку с мощами святого и пытается играть на органе, аккомпанируя своим песням («У Святого Валента»).
Балмашев Никита - конармеец. В рассказе «Соль» - герой-рассказчик, автор письма в редакцию, посвященного теме «несознательности женщин, которые нам вредные». На станции Фастов бойцы из конармейского эшелона отбиваются от многочисленных мешочников, везущих соль и пытающихся сесть в поезд; однако Б. жалеет одну из женщин, на руках которой грудной ребенок, и сажает ее в вагон , причем убеждает бойцов не насиловать ее. Однако через некоторое время Б. догадывается, что женщина обманула их, а в ее свертке - «добрый пудовик соли». Оскорбленный низостью женщины, которую бойцы «возвысили как трудящуюся мать в республике», Б. сначала выбрасывает ее на ходу из вагона, а затем, чувствуя, что это недостаточное наказание , убивает из винтовки. Письмо Б. завершается клятвой от имени бойцов второго взвода «беспощадно поступать со всеми изменниками». В рассказе «Измена» Б. - герой-рассказчик, автор заявления следователю, в котором повествует о том, как вместе с однополчанами Головиным и Кустовым попал в М…ский госпиталь в местечке Козине. На предложение доктора Явейна сдать оружие, принять ванну и переодеться в больничную одежду бойцы отвечают решительным отказом и начинают вести себя, как в осаде. Однако через неделю они от ран и переутомления теряют бдительность и «немилосердным сиделкам» удается их разоружить и переодеть. Обращение с жалобой к предревкома Бойдерману остается безрезультатным, и тогда конармейцы на площади перед госпиталем обезоруживают милиционера и из его нагана стреляют по стеклам больничной кладовки. Через четыре дня после этого один из них - Кустов - «должен был скончаться от своей болезни». Поведение всех окружающих Б. квалифицирует как измену, о чем с тревогой заявляет следователю.
Брацлавский Илья - сын житомирского раввина Моталэ Брацлавского; впервые Лютов встречается с ним в доме отца («Рабби»): это юноша «с могущественным лбом Спинозы, с чахлым лицом монахини», он демонстративно курит в присутствии молящихся, его называют «проклятым сыном, непокорным сыном». Через некоторое время он уходит из дома, вступает в партию и становится командиром полка («Сын рабби»); когда фронт прорван, полк Б. разбит, а сам герой умирает от тифа.
Галин - один из сотрудников газеты «Красный кавалерист», «узкий в плечах, бледный и слепой», влюбленный в прачку Ирину («Вечер»). Он говорит ей о русской истории, однако Ирина уходит спать с поваром Василием, «оставив Галина наедине с луной». Подчеркнутая тщедушность персонажа резко контрастирует с проявляемой им силой воли: он называет Лютова «слюнтяем» и говорит о «политическом воспитании Первой Конной» - в то время как из открывшейся двери кухни «высовываются в прохладу» ноги Ирины и Василия.
Гедали - герой одноименного рассказа , старый слепой еврей-философ, хозяин лавочки в Житомире. В беседе с Л готовым он выражает готовность принять революцию, но сетует, что в ней много насилия и мало «добрых людей». Г. мечтает об «Интернационале добрых людей»; он не может понять разницу между революцией и контрреволюцией , поскольку та и другая несут с собой смерть.
Дьяков - начальник конского запаса дивизии, бывший цирковой атлет. Когда конармейцы насильственно меняют своих измученных лошадей на более свежих крестьянских («Начальник конзапаса»), мужики протестуют: один из них говорит Д., что доставшаяся ему «в обмен» лошадь не может даже встать. Тогда Д., которому придан романтически-театральный облик (черный плащ и серебряные лампасы вдоль красных шаровар), подходит к лошади, и та, почувствовав «умелую силу, истекавшую от этого седого, цветущего и молодцеватого Ромео», непостижимым образом поднимается на ноги.
Конкин - герой одноименного рассказа, бывший «музыкальный эксцентрик и салонный чревовещатель из города Нижнего», ныне «политический комиссар N…ской кавбригады и троекратный кавалер ордена Красного Знамени». На привале он «со всегдашним своим шутовством» рассказывает, как однажды, раненный во время боя, преследовал польского генерала, который еще дважды ранил его. Однако К. настигает поляка и уговаривает сдаться; тот отказывается сдаться нижнему чину, не веря, что перед ним - «высший начальник». Тогда К. «по старинке» - не открывая рта - матерно ругает старика. Узнав, что К. - комиссар и коммунист, генерал просит героя зарубить его, что тот и делает; при этом сам К. уже почти теряет сознание от потери крови.
Курдюков Василий - конармеец, мальчик экспедиции политотдела, диктующий Лютову письмо к матери («Письмо»), в котором бесстрастно повествует о судьбе своего брата Федора - красноармейца, зверски убитого их отцом, Тимофеем Родионовичем Курдкжовым - командиром роты у Деникина; Тимофей пытает и самого В., но тому удается бежать. Он добирается в Воронеж к другому брату - Семену, командиру полка у Буденного. Вместе с ним В. отправляется в Майкоп , где Семен, пользуясь авторитетом, получает в свое распоряжение отца, взятого в плен вместе с другими деникинцами, подвергает его жестокой порке, а затем убивает. В., диктующего письмо, больше, чем судьбы отца и братьев, волнует судьба его оставленного коня Степки. Окончив диктовать, В. показывает Лютову фотографию своей семьи - Тимофея «со сверкающим взглядом бесцветных и бессмысленных глаз», «чудовищно огромных, тупых, широколицых, лупоглазых» Федора и Семена и «крохотной крестьянки с чахлыми светлыми и застенчивыми чертами лица» - матери, которой адресовано письмо.
Левка - конармеец, кучер начдива, бывший цирковой артист. В рассказе «Вдова» Л. упрашивает Сашку - «полковую жену» командира полка Шевелева - отдаться ему (сам Шевелев смертельно ранен). Комполка дает Сашке и Л. последние распоряжения; как только он умирает, Л. требует у «вдовы», чтобы та выполнила наказ и отослала матери Шевелева его «одежду, сподники, орден»; в ответ на слова Сашки о несвоевременности этого разговора Л. разбивает ей кулаком лицо, чтобы «помнила память» покойного.
Лютов - главный герой-рассказчик цикла, фигурирующий в большинстве рассказов . «Кирилл Лютов» - псевдоним Бабеля в качестве военного корреспондента 6-й кавалерийской дивизии Первой Конной армии; естественно, что в образе героя явственно автобиографическое начало. Л. - еврей-одессит, брошенный женой; кандидат прав Петербургского университета: интеллигент, пытающийся примирить принципы общечеловеческого гуманизма с реальностью революционной эпохи - жестокостью , насилием, разгулом примитивных инстинктов. Его «страшная» фамилия плохо сочетается с чувствительностью и душевной тонкостью.
Получив назначение в штаб 6-й дивизии, Л. является к начдиву Савицкому («Мой первый гусь»), производя на того отрицательное впечатление своей интеллигентностью . Квартирьер, провожающий Л. к месту ночлега , говорит, что единственный способ стать «своим» среди красноармейцев - быть таким же, как и они. Встретив весьма нелюбезный прием со стороны бойцов, проголодавшийся Л. толкает кулаком в грудь старуху хозяйку, отказавшуюся его накормить, затем убивает хозяйского гуся, раздавив ему голову сапогом, и приказывает старухе изжарить его. Наблюдавшие сцену конармейцы приглашают Л. к котлу; он читает им «Правду» с речью Ленина, затем они идут спать на сеновал: «Я видел сны и женщин во сне, и только сердце мое, обагренное убийством, скрипело и текло».
Приехав в занятый Новоград-Волынский («Переход через Збруч»), Л. занимает квартиру в еврейском семействе и ложится спать рядом с заснувшим хозяином. Герой видит страшный сон. Беременная хозяйка будит Л., и оказывается, что тот спал рядом с ее мертвым отцом, убитым поляками. В рассказе «Костел в Новограде» Л. идет с докладом к военкому, живущему в доме ксендза, пьет ром с помощником ксендза Ромуальдом, затем отправляется разыскивать военкома и находит его в подземелье костела: вместе с другими конармейцами они обнаруживают в алтаре деньги и драгоценности. Иконы в Новограде-Волынском («Пан Аполек») явно напоминают Л. знакомых горожан; он беседует с художником Аполеком.
В рассказе «Письмо» Л. записывает под диктовку Курдюкова его письмо к матери. В рассказе «Солнце Италии» читает отрывок письма, написанного его соседом по квартире Сидоровым к женщине по имени Виктория.
В Житомире («Гедали»), под воздействием воспоминаний детства, Л. в субботу ищет «первой звезды», а затем беседует с лавочником-философом Гедали, убеждая его (и себя), что зло допустимо в борьбе за добро, что революция невозможна без насилия, а Интернационал «кушают с порохом и приправляют лучшей кровью».
В рассказе «Рабби» и «Сын рабби» Л. встречается с Ильей Брацлавским - сыном житомирского раввина. В рассказе «Учение о тачанке» Л. получает под командование повозочного Грищука и становится обладателем тачанки, перестав быть «парнем среди казаков».
Во время сражения под Бродами Л. не может найти в себе силы застрелить смертельно раненного телефониста Долгушова по его просьбе («Смерть Долгушова»); это делает Афонька Вида, после чего пытается застрелить самого Л.: сталкиваются два представления о гуманности; утешая Л., повозочный Грищук угощает его яблоком.
После перехода из Хотина в Берестечко («Берестечко») Л., бродя по городу, попадает в замок графов Рациборских; глядя оттуда на площадь, видит митинг, на котором военкомдив Виноградов говорит о Втором конгрессе Коминтерна; затем Л. находит обрывок французского письма, датированного 1820г., в котором идет речь о том, что умер Наполеон .
В рассказе «Вечер» Л. говорит о сотрудниках по газете «Красный кавалерист» - Галине, Слинкине и Сычеве («Три холостые сердца со страстями рязанских Иисусов»). Герой - «в очках, с чирьями на шее и забинтованными ногами» - жалуется Галину на болезнь и усталость, после чего тот называет Л. слюнтяем. В рассказе «У Святого Валента» Л., видя оскверненный конармейцами костел, пишет рапорт «об оскорблении религиозного чувства местного населения». В рассказе «Эскадронный Трунов» Л. жестоко бранится с Труновым, убившим двух пленных поляков. В бою под Хотином («Иваны») убивают коня Л., и он на санитарной повозке подбирает раненых. Затем он встречает двух Иванов - конармейца Акинфиева и дьякона Аггеева, который ожидает скорой смерти и просит Л. написать его жене в Касимов: «пущай моя супруга плачет обо мне».
Во время ночевки в Замостье («Замостье») Л. видит во сне женщину по имени Марго, «одетую для бала», которая вначале ласкает его, а затем читает по нем поминальную молитву и кладет пятаки ему на глаза. Наутро штаб дивизии перемещается в Ситанец; Л. останавливается в хате вместе с квартирьером Волковым - однако противник наступает, и вскоре им приходится бежать на одной лошади; Л. соглашается со словами Волкова: «Мы проиграли кампанию». В рассказе «После боя» Л. в стычке с Акинфиевым признает, что ходит в атаку с незаряженным наганом; после этой стычки он «вымаливает у судьбы простейшее из умений - умение убить человека». В рассказе «Песня» Л., угрожая оружием, требует у «злой хозяйки» щей - однако ему мешает своей песней Сашка Христос: «Сашка смирил меня полузадушенным и качающимся своим голосом».
В рассказе «Аргамак» Л. решает перейти в строй - в 6-ю дивизию; его определяют в 4-й эскадрон 23-го кавполка и дают лошадь, отобранную по приказу командира эскадрона Баулина у казака Тихомолова в наказание за то, что тот убил двух пленных офицеров. Неумение Л. обращаться с конем приводит к тому, что спина аргамака превращается в сплошную рану. Л. жалко коня; кроме того, он огорчен, что стал соучастником несправедливости, допущенной в отношении хозяина аргамака. Встретившись с Тихомоловым, герой предлагает ему «помириться», но тот, увидев, в каком состоянии конь, отказывается. Эскадронный Баулин за то, что Л. «норовит жить без врагов», прогоняет его, и герой переходит в 6-й эскадрон.
В Будятичах («Поцелуй») Л. останавливается на квартире школьного учителя. Ординарец Мишка Суровцев советует дочке учителя, Елизавете Алексеевне Томилиной, лечь спать «поближе» к нему и Л., после чего в дом начинают собираться многочисленные старики и старухи, чтобы защитить женщину от насилия. Л. успокаивает Томилину; через два дня они становятся друзьями, затем любовниками. Полк по тревоге уходит из Будятичей; однако через несколько недель, оказавшись на ночевке в девяти километрах, Л. и Суровцев вновь едут туда. Л. проводит ночь с Томилиной, но перед рассветом ординарец торопит его уехать, хотя герой не понимает причин спешки. По дороге Суровцев сообщает Л., что парализованный отец Томилиной ночью умер. Последние слова рассказа (и всей книги): «В это утро наша бригада прошла бывшую государственную границу Царства Польского».
Павличенко Матвей Родионович - конармеец, «красный генерал», герой-рассказчик «Жизнеописания Павличенки Матвея Родионыча». Будучи пастухом в Ставропольской губернии, женился на девушке по имени Настя. Узнав, что помещик Никитинский, у которого он работал , пристает к его жене, просит расчет; однако помещик заставляет его в течение десяти лет выплачивать долг. В 1918 г., уже став командиром красноказачьего отряда, П. приезжает в усадьбу Никитинского и предает его мучительной смерти в присутствии сумасшедшей жены помещика. Характерна мотивировка: «Стрельбой от человека только отделаться можно: стрельба - это ему помилование, а себе гнусная легкость, стрельбой до души не дойдешь, где она у человека есть и как она показывается. Но я, бывает, себя не жалею, я, бывает, врага час топчу или более часу, мне желательно узнать, какая она у нас есть…» В рассказе «Чесники» П. - начдив шесть - пререкается с Ворошиловым, не желая начинать атаку не в полном составе дивизии. В рассказе «Комбриг два» П. назван «своевольным».
Прищепа - конармеец, герой одноименного рассказа: «молодой кубанец, неутомительный хам, вычищенный коммунист, будущий барахольщик, беспечный сифилитик, неторопливый враль». За то, что П. бежал от белых, они убили его родителей; имущество было расхищено соседями. Вернувшись в родную станицу, П. мстит всем, у кого находит вещи из своего дома. Затем он, запершись в хате, двое суток пьет, поет, плачет и рубит шашкой столы; на третью ночь поджигает дом, убивает корову и скрывается из станицы.
Ромуальд - помощник ксендза в Новограде-Вольшском, шпионивший за красноармейцами и расстрелянный ими. В рассказе «Костел в Новограде» Лютов (не зная, что Р. - шпион) пьет с ним ром. В рассказе «Пан Аполек» Р. оказывается «прототипом» Иоанна Крестителя на иконе, написанной Аполеком.
Савицкий - начальник шестой дивизии. В рассказе «Мой первый гусь» говорится о «гигантском теле» героя, о том, что от С. «пахнет духами и приторной прохладой мыла». Когда Л ютов является к нему с приказом о назначении в дивизию, С. называет его «паршивеньким». В рассказе «Переход через Збруч» Лютову снится, что С. убил комбрига за то, что тот «поворотил бригаду». В рассказе «Комбриг два» С. назван «пленительным»; именно его выучкой Лютов объясняет молодецкую кавалерийскую посадку Колесникова, командира второй бригады. После неудачных боев С. смещен с должности («Смерть Долгушова», «История одной лошади») и отправлен в резерв; он живет с казачкой Павлой в Радзивилове - «облитый духами и похожий на Петра Великого». В рассказе «Продолжение истории одной лошади» С. вновь командует дивизией, которая ведет тяжелые арьергардные бои; об этом С. пишет в ответном письме Хлебникову, обещая увидеться с ним разве что «в царствии небесном».
Сашка- санитарка 31-го кавполка, «дама всех эскадронов». В рассказе «Вдова» - «полевая жена» комполка Шевелева вплоть до его гибели. В рассказе «Чесники» С. уговаривает казачонка Степку Дуплищева случить принадлежащего начдиву кровного жеребца Урагана с ее кобылой, обещая за это рубль; в конце концов тот соглашается, однако после случки С. уезжает, не отдав Степке денег. В рассказе «После боя» С. не желает сесть за стол рядом с командиром первого эскадрона Воробьевым из-за того, что он и его бойцы не проявили себя в атаке должным образом.
Сашка Христос (Коняев) - конармеец, герой одноименного рассказа. Когда С. было 14 лет, он отправился в Грозный подручным к отчиму Тараканычу, который работал плотником . От прохожей нищенки они оба заразились сифилисом . Когда они возвращаются в станицу, С., угрожая рассказать матери о болезни отчима, получает у него разрешение уйти в пастухи . Герой «прославился на весь округ простодушием», за что получил прозвище «Христос». В рассказе «Песня» он назван «эскадронным певцом»; в избе, где стоит Лютов, С. поет под гармонику кубанскую песню «Звезда полей» (песням его научил в 1919 г. браконьер на Дону).
Сидоров - конармеец, сосед Лютова по квартире в Новограде-Волынском («Солнце Италии»), изучающий по ночам итальянский язык и план Рима. Лютов называет С. «тоскующим убийцей». В письме к женщине по имени Виктория С. рассказывает о былом увлечении анархизмом , о своем трехмесячном пребывании в махновской армии и о встрече с лидерами анархистов в Москве. Герой тоскует без «настоящего» дела; ему скучно и в Конармии, поскольку из-за раны он не может быть в строю. С. просит Викторию помочь ему отправиться в Италию для подготовки там революции. Основа образа С. - сочетание светлой романтической мечты и мрачного мотива смерти: «ночь, полная далеких и тягостных звонов, квадрат света в сырой тьме - и в нем мертвенное лицо Сидорова, безжизненная маска , нависшая над желтым пламенем свечи».
Трунов Павел - конармеец, герой рассказа «Эскадронный Трунов». Из десяти взятых в плен поляков Т. убивает двоих, старика и юношу, подозревая, что они офицеры. Он просит Лютова вычеркнуть убитых из списка, однако тот отказывается. Увидев в небе вражеские самолеты , Т. вместе с Андреем Восьмилетовым пытается сбить их из пулеметов; при этом оба они погибают. Т. похоронен в Сокале, в общественном саду.
Хлебников - конармеец, командир первого эскадрона. Начдив Савицкий забирает у X. белого жеребца («История одной лошади»); после тщетных попыток вернуть его X. пишет заявление о выходе из РКП(б), поскольку партия не может восстановить справедливость в его деле. После этого у него начинается нервный припадок , и в итоге его демобилизуют «как инвалида, имеющего шесть поранений». Лютов сожалеет об этом, поскольку считает, что X. был похож характером на него: «Мы оба смотрели на мир, как на луг в мае, как на луг, по которому ходят женщины и кони». В рассказе «Продолжение истории одной лошади» X. - председатель уревкома на Витебщине; он пишет Савицкому примирительное письмо.